81
Мышь встала на задние лапки, чтобы преодолеть новое испытание: вход, расположенный на высоте. Ей хватило энергии прыгнуть, чтобы побыстрее до него добраться.
82
Вот и двор. Человек проходит. Больной или санитар? Их невозможно отличить. Она прячется в ближайшем здании.
Стены здесь украшены простыми картинами. Персонажи держатся за руки в буколических лугах, усыпанных яркими цветами.
Какой-то больной услышал, как она зашла. Он поднимается.
– Вот это да, журналистка! Добрый день, как поживаете?
– «Доктор» Робер! Хорошо, спасибо, а вы?
Прежде чем она смогла что-либо сообразить, он прыгает на нее сверху. Некоторые больные помогают ему.
83
Фрейд вошел в клетку, где было много других самцов. Он сразу понял, что должен работать лапами и клыками, чтобы пройти. Видя, как близко он к заветной рукояти, он с еще большей яростью растолкал своих сородичей.
84
Под грудой нападающих она уже не может пошевелиться. Они держат ее за руки и за ноги.
– Робер, отпусти меня, и я найду способ передавать тебе сигареты, – кричит Лукреция Немро.
Робер оценивает предложение.
– Целые блоки. Без фильтров! – настаивает журналистка.
– Я знаю, что никотин вреден для здоровья, – заявляет пациент. – В последний раз меня отругали из-за тебя. Если бы ты не предложила мне сигарету, меня бы не отругали. Я терпеть не могу, когда меня ругают.
– Извини меня, Робер.
В порыве он бьет кулаком по стене.
– Твои извинения ничего не стоят! Ты снова хочешь соблазнить меня сигаретами! Дьяволица!
Тяжело дыша, он выкатывает глаза.
– Я думала, это доставит тебе удовольствие.
– Конечно, это доставляет мне удовольствие. Массу удовольствия, это очевидно. Сигареты меня преследуют, снятся мне по ночам, я чувствую запах табака в порывах ветра днем, но…
Он успокаивается, собирается.
– Но это ничто по сравнению с моим желанием достичь Последнего секрета!
Он произнес эти слова, словно речь шла о помиловании. Другие тоже успокаиваются, будто одно упоминание об этом уже несет успокоение.
– Последний секрет?
– Это то, что нам дарит Никто.
– Кто такой Никто?
Все ворчат.
– Она не знает, кто такой Никто! – повторяют некоторые больные.
– А вот мы, наоборот, мы все знаем, кто ты есть. Ты грязная шпионка! Ты пришла сюда, чтобы наговорить в газетах гадостей о больнице и чтобы ее закрыли. Вы, журналисты, все одинаковы! Стоит появиться чему-то красивому и чистому, как вы оплевываете это.
Лукреция начинает нервничать.
– Нет. Я с вами.
– Никто сообщил нам о твоем вторжении. Он лично упрекнул меня за то, что я тебя впустил. Мы с тобой кое-что сделаем, что отобьет у тебя желание донимать нас. Согласны?
Все сумасшедшие одобряют. Некоторые издают странное ворчание. Лица других обезображены тиком.
Робер аккуратно берет молодую женщину за острый подбородок, будто для того, чтобы ее выслушать. Она внимательно смотрит на него большими изумрудными глазами. Обычно, когда она так смотрит на мужчин, они теряются.
– Тобой займется Люсьен!
У Лукреции плохое предчувствие.
– Люсьен! Люсьен! Люсьен! – вторят остальные.
– На помощь!
– Кричи, кричи, – говорит Робер. – Здесь тебе никто не поможет, в лучшем случае ты привлечешь других, которые захотят с тобой поразвлечься.
– Люсьен! Люсьен! Люсьен! – скандируют больные.
Этот самый Люсьен – большой весельчак с растрепанными волосами на маленькой голове и улыбкой, уродующей его лицо. Он подходит, что-то пряча за спиной. Левой рукой он хватает журналистку за лодыжку. Она отбивается, но сумасшедшие держат ее еще сильнее.
Она смотрит на него испуганными глазами. Что у него за спиной? Нож? Клещи? Должно быть, он садист! Тут Люсьен показывает ей предмет: перо цесарки.
Ах, всего лишь это…
Она успокоена, но больной делает странную гримасу.
– Вы любите щекотку, мадемуазель? Моя маленькая одержимость – это щекотание.
Он приближает перо к стопе Лукреции. Кончиком пера цесарки мягко касается нежной подошвы. Поверхность кожи молодой женщины покрыта двумя тысячами термических рецепторов, пятью тысячами тактильных рецепторов и десятками нервных сосочков, чувствительных к боли. Длительный, вращательный контакт приводит в действие частицы Пачини, находящиеся в подкожной клетчатке. Рефлекс, пропущенный через нервную дугу бедра, поднимает ногу, идет к позвоночнику, спинному мозгу, попадает в мозг рептилии – тот, что не думает. Внутри перевозбужденные нейроны начинают выделять эндорфины.
Лукреция испытывает неудержимое желание рассмеяться. В зонах мозга происходит короткое замыкание. Она больше не может себя сдерживать и хохочет, пытаясь произнести:
– Нет, только не это! Вы не имеете права.
Но Люсьен более чем изобретателен. Она не может предугадать его действия. По тонкой коже подошвы ее ног проходят зигзаги. Она смеется, смеется.
В крови полно эндорфинов, и процесс начинает меняться.
После удовольствия – боль. Эндорфины уступают место веществу Рибрадикинину, гормону, несущему страдание. Одновременно ее мозг вырабатывает нейротензин.
Лукреция не осознает эту внутреннюю алхимию, но перепады становятся все более мучительными для нее – когда рот журналистки раскрывается в поисках воздуха и когда она плачет, корчась между двумя вспышками смеха.
Это невыносимо. Ей уже хочется настоящей боли вместо этой путаности ощущений.
А если бы Феншэ умер именно так? В щекотке? Какая ужасная смерть!
Она отбивается от рук сумасшедших, которые сжимают ее все сильнее и сильнее.
Пусть это прекратится, хватит!
Больные вокруг нее тоже смеются, но по-другому. При виде тела хорошенькой молодой женщины из внешнего мира, тела, попавшего во власть самого извращенного из них, они чувствуют, что берут реванш над миром «нормальных», который их отверг.
– Мы заставим ее башку отключиться, – кричит малыш с лукавым взглядом.
Робер кажется самым спокойным. Она понимает это корой головного мозга, но ее мозг рептилии уже весь взорвался и передал в лимбический мозг, что нейромедиаторы горят.
Ее горло в огне, из глаз текут ручьи.
Я должна снова взять свой мозг под контроль. Я не собираюсь провалить все из-за щекотки!
Однако ее мысль работает с трудом. Часть ее мозга постоянно хочет смеяться. В конце концов, смерть от смеха – красивая смерть.
Она отбивается и мечется.
Другая часть ее мозга решает, что надо как можно скорее найти укрытие для мысли. Место, которое ускользнет от власти щекотки.
Найти способ выбраться отсюда, – прописными буквами написано на панели этого чрезвычайного укрытия.
Подумать о чем-нибудь грустном.
Кристиана Тенардье.
В визуальной области ее мозга возникает высокомерное и самодовольное лицо.
Наконец-то Лукреция перестает смеяться.
Люсьен, встревоженный тем, что потерял свою власть, хватает другую ногу.
Лукреция больше не шевелится.
Больные отступают, изумившись, что перед ними человек, способный управлять своим разумом. Умение сохранять разум в такой момент впечатляет их. Этого достаточно, чтобы она высвободилась, растолкав нерешительных и удивленных пациентов. Но Робер включает сигнализацию.
85
Фрейд распугал всех самцов. Стремясь к рукояти, он уже серьезно ранил нескольких сородичей, и его необузданность произвела такое впечатление на остальных, что они держатся в стороне. В конце концов Фрейд аккуратно схватил металлический запор и отодвинул задвижку. Затем он закрыл ее за собой, чтобы соперники, не ведающие силы рукояти, его не беспокоили.
РУКОЯТЬ…
Фрейд вошел в зону, где должен был нагнуться, чтобы пройти дальше.
Феншэ восхищается находчивостью своего испытуемого.
– Он становится гением, – говорит он.
«У него есть мотивация, – добавляет Мартен. – Испытания заставляют его развивать новые способности».
– Ты прав. Чтобы быстрее проходить, ему приходится быть внимательнее и думать быстрее. Его дендриты всегда в возбуждении, и сети нейронов разом становятся все более и более сложными, чтобы соответствовать столь повышенной мозговой активности.
«Последний секрет развивает интеллект».
86
Лукреция бежит. Она попадает в больничную палату, из которой нет выхода.
Пропала.
Но она замечает люк, замаскированный картиной в стиле Ван Гога. Она подтягивается и оказывается на чердаке.
Перед ней стройная девушка, брюнетка с большими глазами, черными и блестящими. Выбора нет, придется ей довериться. Преследователи уже внизу.
– Меня зовут Ариана. Вы пытаетесь сбежать, да? Она слышит шаги. Ее преследователи уходят.
– Можно сказать и так.
– А я не решаюсь.
– Итак, время, в течение которого вы думали, что хотите сделать… – говорит журналистка, направляясь к люку.
Но та хватает ее за руку. Она нажимает на выключатель, и на чердаке зажигается свет.
– Я верю в знаки. Если вы встретились на моем пути, значит, я должна уйти.
Ариана говорит с видом заговорщицы:
– Я больше не сумасшедшая. Я выздоровела, но они этого не заметили.
Она ведет Лукрецию к свободе, но потолок становится все ниже и ниже, и им приходится продвигаться на четвереньках.
87
Фрейд через люк забрался в пластиковый коридор.
88
Молодые женщины вылезают через форточку на крышу. Оттуда они спускаются по водосточной трубе.
– Мы выходим из форта?
– Феншэ расширил больницу, когда она стала слишком тесной. Больные спят в дортуарах, которые вы видели, но работают в новых строениях вне форта.
Девушки бегут между деревьями. Они оборачиваются, чтобы удостовериться, что за ними никто не гонится. Аллея Эвкалиптов, дорога Фазанов, и вдруг перед ними большое современное здание, скрытое за деревьями. Дверь бронированная. Над входом нависают две камеры наблюдения.
– Где мы?
– Это мастерская параноиков.
Ариана, кривляясь, машет рукой в видеокамеру слева. Прежде чем двери открыться, слышится лязг несколько электрических замков.
Внутри Лукреция видит людей, работающих за компьютерами.
– Параноики очень боятся, что на них нападут, поэтому они постоянно изобретают сверхсовершенные механизмы защиты. Это была великая идея Феншэ: использовать психологические особенности пациентов.
Впечатленная, Лукреция не может оторвать взгляда от всех этих людей, которые трудятся со страстью, она понимает, что, движимые навязчивыми идеями, они намного более продуктивны и мотивированы, чем любой «нормальный» рабочий.
– Они работают не за деньги. Они работают не ради пенсии. И не ради славы. Они работают потому, что именно этот труд доставляет им больше всего удовольствия.
Лукреция действительно удивлена этой почти нелепой деталью: все работающие с улыбкой на губах. Некоторые посвистывают или весело напевают.
Здесь это почти «неприлично».
– Феншэ говорил: «Безумие – сердитый дракон, который вырос у нас в головах. Мы страдаем, потому что пытаемся убить этого чужака. Вместо того чтобы его убивать, лучше оседлаем его. Тогда он поведет нас намного дальше, чем мы можем себе представить».
Ариана проводит Лукрецию вдоль рядов. Больные с неподражаемой мимикой старательно выстраивают сложные формулы.
– Это аутисты. Об этом заболевании почти ничего не известно, но некоторые из них отлично считают. Мы считаем только с помощью нашей моментальной памяти, тогда как они используют еще и постоянную память. Они с легкостью измеряют размеры машин.
Аутисты поднимают голову и тут же снова погружаются в научные расчеты.
Далее они попадают в отсек, где люди в белоснежных халатах с лампами, как у дантистов, на голове работают над миниатюрными механизмами.
– Маньяки собирают машины, изобретенные параноиками и просчитанные аутистами. Они так старательны. И так точны.
Мужчины и женщины, высунув язык, соединяют пластмассовые и металлические детали, помногу раз проверяя, идеальна ли линия.
– Затем это возвращается к параноикам, которые проверяют технику в зоне тестирования. По их мнению, проверка никогда не лишняя. У нас 0,0001 процента негодной техники. Мировой рекорд побит.
Параноики рассматривают в лупу каждую деталь, проверяют безупречную работу маньяков и тестируют надежность сборки.
– И для чего все это? – спрашивает журналистка, придерживая оборванные куски своего вечернего платья, чтобы не слишком привлекать внимание к бедрам.
– Потом эти машины идут на продажу. Они очень хорошо экспортируются во всем мире. Они приносят деньги, много денег. Вы никогда не слышали о системах сохранности домашней электроники «Крейзи секьюрити»?
– Крейзи…
– «Крейзи» – «сумасшедший» по-английски. Нельзя сказать, что клиентов обманывают, – хихикает Ариана.
Лукреция рассматривает группу параноиков в очках с оптическим прицелом. Они сверлят крошечные дырочки, куда затем помещают миниатюрные электронные детали.
– Это мне что-то напоминает. Кажется, я видела рекламу в газете: «С „Крейзи секьюрити“ сохранность гарантирована». Это то?
– Точно. Все «Крейзи секьюрити» изготовлены на острове Святой Маргариты.
Ариана показывает отдел, где машины, собранные маньяками и неоднократно проверенные параноиками, покрывают несколькими слоями полистирола и упаковывают в ящики из плотного картона.
Психиатрическая больница, превращенная в высокотехнологичный завод…
– Именно на деньги от продажи «Крейзи секьюрити» Феншэ смог расширить больницу. Это круг добродетели. Чем больше мы производим, тем мы богаче: чем мы богаче, тем больше мы строим мастерских для больных и тем больше производим.
– Но им не платят?
– Им плевать на деньги. Они хотят одного – выражать свой талант; если им предложить отдохнуть, они могут стать жестокими!
Лукреция смотрит на больных, которые работают с энтузиазмом, без устали размышляя, как выполнить свою задачу еще лучше. Она думает, что Феншэ, возможно, действительно изобрел новую концепцию работы: «Мотивированная работа».
Несмотря на грозящую опасность, Лукреция не может уйти из мастерской.
– Работают только те, кто хочет, и в той области, которая нравится, – уточняет Ариана. – Но работать хотят практически все. Здесь люди упорно добиваются разрешения продлить свое пребывание в мастерских. Они ворчат, когда приходит время ложиться спать. И могу вам сказать, что успех марки «Крейзи секьюрити» не случаен. Ни один нормальный рабочий не смог бы достичь такого уровня эффективности. Параноики дублируют систему безопасности в самой системе безопасности. Каждый провод имеет парный аналог, чтобы система продолжала работать даже в случае поломки. Слабые места защищены стальными корпусами. Вы видели маленькие дырочки на боках? Это дополнительные шоковые детекторы, которые даже не обозначены на приборе. Они устанавливают их просто из профессиональной добросовестности. Ах, если бы люди знали, что механизмы, которые их защищают, построили так называемые сумасшедшие.
Лукреция осматривает системы безопасности, предназначенные для автомобилей, домов, кораблей, вилл. Справа от нее этажерка, на которой стоят в ряд, как на параде, садовые гномики с инфракрасными глазами. Чуть дальше – фальшивые деревья с камерами вместо плодов. Скульптуры с кучей детекторов. Автомобильные радиоприемники с цифровым кодом. Рули, бьющие током. Датчики, реагирующие на тепловое излучение. Словно находишься в прихожей у секретных агентов!
Ариана, похоже, не разделяет ее увлеченность.
– Систему безопасности больницы создали тоже они, – объясняет она. – Поэтому охранники больше не нужны. Каждый знает, что с острова убежать невозможно, ведь за ним следят системы обнаружения, построенные параноиками.
Лукреция чувствует себя немного усталой.
– Именно поэтому я привела вас сюда, – добавляет Ариана. – Безопаснее всего в центре циклона.
Она тянет за рукав рыжего, который все время моргает глазами, словно всего боится. Он подскакивает.
– Пьерро, ты не мог бы научить нас обманывать системы безопасности, пожалуйста?
– Надеюсь, ты не хочешь сбежать? Ты ведь не пытаешься меня надуть?
Растерявшись, Ариана запинается. Лукреция с полуслова понимает проблему и берет Пьерро за руку.
– Вы правы. Вас обманывают, вам лгут. В действительности ситуация серьезнее, чем кажется.
Другие параноики, которых одержимость вынудила развить слух, более тонкий, чем средний, тут же окружают их.
– Против вас существует заговор, – быстро выдумывает Лукреция.
Рыжий моргает в два раза быстрее. Он сжимает кулак.
– Я знал это, – злится другой параноик позади него. – Все это было ненормально. Все шло слишком хорошо, чтобы продолжаться.
– Они убили Феншэ. Это убийство, – шепчет Лукреция. – Потом виновные собираются убить всех на Святой Маргарите. Потому что они не хотят признать ваши достоинства и пересмотреть свои методы. Успех Святой Маргариты обязал бы их расписаться в том, что вы, так называемые сумасшедшие, сильнее.
– Сумасшедшие? Здесь есть сумасшедшие? – спрашивает больной, который не только параноик, но и обидчивый параноик.
– Ты прекрасно знаешь, что так называют нас наши враги! – отвечает другой.
– Против нас существует заговор! Я знал это, – признают ближайшие к параноикам.
Теперь шум всеобщий, больше никто не работает.
– В больнице есть предатели, они собираются уничтожить всех вас по очереди, – продолжает Лукреция. – Я журналист, и я здесь, чтобы сообщить людям, как восхитительно то, что вы делаете, и что надо остановить предателей, прежде чем опыт Феншэ будет утерян.
Больные гудят от возмущения. Внушив гнев, Лукреция умеряет его:
– Успокойтесь. Еще не время выступать. Надо действовать незаметно. Я должна выйти отсюда, чтобы найти помощь. Помогите мне и продолжайте делать вид, что ничего не знаете, тогда мы схватим их внезапно.
Пьерро, видимо, лидер параноиков, тут же ведет обеих женщин в смежную комнату.
– Здесь информационный центр, – сообщает он. – Все камеры контроля сходятся в этом месте. За сотнями экранов следят вот эти люди, от которых не ускользает ничего.
Пьерро показывает двадцати надзирателям, что все в порядке.
– Сначала я отключу сигнализацию, – говорит он и нажимает несколько кнопок. – Потом выключу систему слежения на другом конце острова. Таким образом, они потеряют время, разыскивая вас не в том направлении. Наконец, я разъединю все угловые детекторы. Вам надо только добраться до южного берега. Прыгайте в воду, а потом вам останется лишь доплыть до острова Сент-Онор. Монахи помогут вам вернуться в Канны. Это осуществимо. Уходите по крыше, это надежней.
Пьерро звонит, настраивает экран, стучит по клавиатуре и жестом показывает, что путь свободен. Лукреция с беспокойством смотрит на него. Наконец больной нажимает на рычаг, и автоматическая электрическая лестница опускается. Ариана и Лукреция взбираются по перекладинам.
89
Мышь поднялась по лесенке.
Там самый трудный участок: бритвенные лезвия. Чтобы пройти дальше, Фрейду пришлось пораниться, но он, казалось, не почувствовал боли. Свет рукояти влечет его. Он поскользнулся и упал. Поднялся. Снова соскользнул.
90
Ариана и Лукреция выползают на крышу строения и царапаются об осколки бутылок, разложенных в целях безопасности. Девушки прыгают в рощу и бегут к южному берегу.
Они поднимаются по скалам и оказываются на вершине утеса.
– Что будем делать? – с беспокойством спрашивает Ариана.
– Надо прыгать в море, – произносит Лукреция. – Мне кажется, с этой стороны легче – мы не упадем на скалы. Но надо как следует разогнаться, чтобы перелететь небольшие рифы, о которые можно пораниться.
Обе девушки наклоняются и смотрят на море, что на двадцать метров ниже с грохотом бьется о каменные кружева.
– У меня голова кружится. Я никогда не смогу прыгнуть.
– У меня тоже головокружение, если это вас успокоит. Все это в голове. Не смотрите вниз и прыгайте не думая.
Ариана и Лукреция готовятся к прыжку, но вдруг громкоговоритель, встроенный в садового карлика, приказывает:
– Ариана, вернись! Если ты немедленно не вернешься, ты никогда не получишь Последний секрет!
Молодая женщина задета за живое.
– Что такое Последний секрет? – спрашивает Лукреция.
– Это Абсолютное Вознаграждение, – с беспокойством отвечает та.
– Вернись, Ариана, и приведи «гостью».
Ариана выглядит потрясенной.
– Абсолютное Вознаграждение… А можно пояснее?
– Есть что-то, что называется Последним секретом, и это, по слухам, самая лучшая вещь в мире. Она сильнее всего. Сильнее всех мотиваций, всех амбиций и всех наркотиков. Это как нирвана. Переживание этого превосходит все.
Ариана говорит так, словно больше не владеет собой. В ее уме все спуталось. Теперь она по-другому смотрит на свою подругу.
Вокруг них появляются больные, чтобы их поймать. Во главе параноики и, конечно, Пьерро.
Понимая, что журналистка его одурачила, он хочет насолить ей еще больше.
– Хватай ее, Ариана! Если когда-нибудь хочешь получить доступ к Последнему секрету, останови ее! – кричит он в громкоговоритель.
Рот Арианы искажает тик.
Лукреция порывается прыгнуть в море, но Ариана удерживает ее за запястье.
Журналистка тянет руку, но хватка циклотимика крепка.
– Отпусти меня, Ариана!
Та странным голосом отвечает:
– Сегодня я прочла в газете свой гороскоп. Там было написано: «Не позволяйте вашим друзьям упасть».
Сумасшедшие и санитары подходят все ближе. У Лукреции больше нет выбора. Она кусает руку Арианы, и та отпускает ее.
Освободившись наконец, Лукреция подчиняется закону земного притяжения, который быстро тянет ее вниз. Она закрывает глаза и слышит, как воздух свистит у нее в ушах.
обращений к странице:8877