Действовать себе во вред значит остановить поток своего самоорганизующегося разума. Этот поток можно остановить, если изначально решить, что игра завершена и что игроки разделились на победителей и побежденных. Человек может решить умереть и все же продолжать игру. Жить, чтобы играть в игру мертвого является злом, потому что это мешает играть по-настоящему. Когда жизненная энергия заперта в замкнутый круг, и ее потенциал даже лишен возможностей для самовыражения, - это тоже зло. Так образ "вечно осужденных душ" в преисподней отражает такое внутреннее состояние, при котором разум человека замкнут в закрытых, волновых или линейных играх, в которых люди отказались от свободы выбора, не могут вспомнить, кто они и ради чего ведется игра. Они самоорганизуются в линейно-волновые полярности и ставят заслон доступу новой информации.
История не принадлежит никому. Она не может быть ограничена памятью одного человека. Мы живем в общем историческом поле, которое имеет множество еще не созданных или пока забытых измерений.
Попытка положить конец злу в других людях сама является злом, потому что в этом и есть сущность зла. Попытка объявить последнее абсолютное слово Бога - это зло, потому что живая динамика Бога оказывается в ловушке безжизненных слов.
Зло - это не сама игра, конечная или даже бесконечная, это прекращение всех игр. Зло - это конец жизни. Это крайний акт нарциссизма. Это все равно, что сказать: "Моя игра - единственная в городе, и это игра без игр". Другие вариации на эту тему звучат так: "Моя церковь - единственная истинная церковь", "Моя страна - единственная любимая Богом страна", "Моя философия (варианты: истина, точка зрения и т. д.) - единственно приемлемая".
Никакой человек и никакая игра не могут быть "последней надеждой на земле".
Когда евреи взяли себе титул "Богом избранного народа", они вступили в игру зла, нацисты приняли титул "высшей расы" и выбрали ту же игру. Потом нацисты решили положить конец игре евреев, уничтожая целый народ.
Обе группы приобрели титулы без борьбы, без согласия или договоренности с другими игроками.
Сейчас евреи клянутся, что "никогда не забудут" эту бойню. В то же время в Израиле евреи играют роль нацистов, воссоздавая концентрационные лагеря и организуя уничтожение - теперь уже палестинского народа. Глядя на фотографии нацистских концлагерей и на современные лагеря для палестинцев, убеждаешься, что разница невелика.
Палестинцы же играют роль жертв, террористов, готовых на все ради своей легендарной роли "хранителей священной земли". Целые группы людей оказались пойманными в ловушку одной и той же игры.
В некотором смысле мы все навечно обвенчаны друг с другом. Мы все в месте планирования заключили соглашение участвовать в этой игре.
Палестинский террорист, захваченный израильскими солдатами, вынужденный пройти через пытки, оставшийся физически, эмоционально и духовно калекой на всю жизнь, может все же обратиться к своему высшему потенциалу, посетить свое место покоя и прийти к осознанию того, что его бесконечная ненависть к врагам была частью более обширного плана, по которому он должен был научиться безусловной любви - даже к врагам - в сущности, прежде всего, к врагам. Прийти к этому можно только с помощью врагов.
Без своих нечестивых врагов он никогда не смог бы играть в конечной игре проигравшим, потом победителем в качестве террориста, потом снова проиграть, стать жертвой и в итоге выйти из этой игры в победителей и побежденных, обрести свободу выбора и ощутить благодарность этим играм, в которых он прожил полную страстей жизнь. Теперь его страсть обрела свою собственную жизнь.
Называется человек сионистом или террористом - это вопрос силы. Отдать свою силу за тот титул или за другой - разница весьма относительная.
Для некоторых людей израильтянин считается террористом, когда он стреляет без разбора в толпу невинных женщин и детей. Палестинца считают представителем "избранного народа", когда он зачищает свою страну и семью против сил захватчиков.
Чтобы играть такие роли, нужно забыть, что мы из себя представляем в своем полном потенциале. Нужно забыть, что из себя представляют другие, те, кто играет с нами, будь то друзья или враги.
Все они вступили в игру по своему собственному выбору. У каждого есть свои причины для игры, и награды на самом деле намного больше, чем это видится изнутри в игре. Все это можно осознать или испытать, только если выйти за пределы игры, вступить в мир холодайнов, трансформировать их, расчистить поле и выявить истинные цели игры.
Чтобы изменить кого-то, нужно забыть, кто мы и кем являются другие, и ждать, пока они превратятся в то, что соответствует нашим идеальным требованиям.
Когда мы вспоминаем о своей сущности и о сущности других людей, между нами возникает совершенно конкретная связь, и она ведет нас через все жизненные игры, раз уж мы сделали выбор играть вместе.
Это могут сделать и израильтяне, и палестинцы, если они станут холодинамичными. Неважно, каким было их прошлое, выход из игры позволяет им вступить в более широкое, всеобъемлющее поле, где они обретают свободу выбора.
Жизнь становится настоящим полем постоянного выбора, где каждый может оставить свои отпечатки на жизненной силе и раскрыть свой полный потенциал.
Когда мы проживаем нашу жизнь наиболее полно, она превращается в настоящий праздник. В холодинамической реальности мы связаны со всеми и со всем. Мы выбираем те игры, в которые хотим играть, и играем только по своему выбору.
Взяв на себя ответственность за игры, в которые мы играем, мы знаем, что, какою бы ни была игра, мы постоянно проявляем в ней те качества своего разума, которые мы сами решили проявить. Так появляется зрелое сознание.
Одно из общих качеств зрелого сознания состоит в том, что это всегда сознание любящее. Это всегда сознание уникальное, чувствительное, радостное, подвижное, творческое, синергичное, расширяющееся, играющее, многомерное, соединенное со всеми другими сознаниями - даже из параллельных миров; оно способно выйти за пределы пространства и времени, оно всегда последовательное, интегрированное и всеведущее.
На всем своем протяжении и далее жизнь представляет собой проявление зрелой разумной любви, а любовь проявляется во всех отношениях, вне зависимости от того, насколько плохими и негативными они могут казаться в данный момент времени.
Если мы переживаем нечто негативное, это просто-напросто действие динамик, развивающихся в данном пространственно-временном континууме как проявление вызова и испытания. Последние представляют собой неотъемлемую часть игр, в которые играет наш сознательный разум, а, значит, и мы сами.
Можно ли проявить разумную любовь, не полюбив того, кто не является ни разумным, ни любящим?
Когда мы понимаем, что все негативные динамики являются для нас своего рода приглашениями к любви, мы начинаем восхищаться всем на свете, потому что все в потенциале любовь.
Невозможно вступить в жизнь в одиночестве. Невозможно прожить жизнь одному. В игру жизни никто не играет один. Жизнь - это приглашение к любви. Любовь к себе означает любовь к другим, а любовь к другим становится любовью к самой жизни.
Даже в понимании линейного игрока не может быть личности без общества. Личность, которую мы играем - это личность, которую мы представляем для других, а другие стремятся понять нас и дать нам коллективное определение как этой личности. Это не та личность, которой мы являемся, а та, в которую мы играем.
С позиции волновой динамики те, с кем мы общаемся, также находятся в общении с другими. Мы как-то относимся к другим людям, и они, в свою очередь, как-то относятся к нам. Таким образом, наша социальная среда представляет собой некий поток отношений, который постоянно меняется. Она динамична. Но эти непрекращающиеся изменения не означают разрыва отношений. Это, скорее, изменение лишь какой-то части постоянной сущности личных отношений. Перемены происходят постоянно, и во всех переменах участвует хаос.
Только так изменения продолжают жить. Именно эта подвижность нашей личности и наших общественных отношений является краеугольным камнем нашей свободы. Без этой подвижности не могло бы быть выбора. Без выбора не может быть ни свободы, ни проявления разума.
Холодинамически мы часто проявляем любовь даже там, где на это нет причины. Мы совершаем такой выбор, потому что знаем: наша сущность - любовь. Мы знаем это потому, что помним, кто мы и помним о природе своих отношений во всех измерениях реальности во всех временных континуумах.
По мнению линейного игрока, игры частиц не могут иметь гибких границ. Границы должны быть жесткими, тогда мы сможем узнать, кто выиграл, у кого какой статус в игре, кем являются игроки для своих общественно-приемлемых ролей. Итак, в линейных играх общественные оценки, по-видимому, строго фиксированы.
Один человек, например, обязан "соблюдать брачные обязательства". Общество не только ожидает этого от него, но и определяет наказания для тех, кто решит эти обязательства игнорировать. Так появляются плохие и хорошие, верные и лживые способы выражать любовь к партнеру. В мире частиц это очень важно.
Значительная подвижность человеческой природы кажется несовместимой с самой серьезной сущностью игры частиц. То есть, как же нам удастся, оставаясь в линейной игре, все же обрести перспективу бесконечной игры? Иными словами, как нам удастся поместить конечную игру в бесконечную? И наконец, возможно ли сохранить конечную игру в бесконечной, будучи в холодинамическом состоянии?
Значит ли это, что мы должны найти в игре частиц пространство для веселости и игривости? Скорее всего, линейные игроки расценят это как пустую трату времени. Это может также быть такая игра, которая подразумевает отдых, развлечение, расслабление, радостное облегчение.
Именно ради такой игры мы берем отпуск или просто отдыхаем от работы в течение нескольких дней. Когда мы делаем игру линейной, мы готовимся к более высокой форме состязания, пополняем ресурсы, налаживаем баланс энергии и приводим себя в порядок для следующего этапа серьезной игры. Таким образом, тень серьезности омрачает даже радостные участки игры частиц.
Итак, количество свободы в жестких границах линейной игры весьма незначительно, в том смысле, что участники только играют "в свободу" и на самом деле не проявляют ее.
Линейные игры, будь то игры внутренние, семейные, общественные или государственные, являются не причиной, а следствием нашей основной, переменчивой натуры. Именно эта переменчивость создает возможность выбора, тренировку для ума. Приспособленность к правилам и ролям не дает нам гарантии основных свобод, но дает нам некие субкатегории, в рамках которых мы играем с отдельными частицами свободы.
Политиков, которые много говорят о свободе, часто считают лицемерами, потому что ожидать защиты свободы от государства, которое представляет право силы, едва ли будет последовательно. Если участников заставляют играть, играть они не могут, потому что они уже согласились на другую игру - игру силы.
Как же тогда человеку обрести полное присутствие в политике, не превращаясь при этом в настоящего тирана? Можно ли с помощью линейных правил руководить свободными людьми? С линейных позиций это неосуществимо. Это противоречит самой природе линейной реальности.
Это невозможно сделать и с волновых позиций, когда можно надеяться, что изменение границ закона может привести к расширению свободы в тех ситуациях, когда это потребуется. Это надежда быстро погибает под гнетом реальности, ибо надеяться на будущее уже значит отвергать это в настоящем. Надеяться на свободу - значит верить, что в настоящем нам чего-то не хватает, поэтому надо надеяться обрести это в будущем. Такое отрицание - это форма знакомой нам забывчивости, ведь на самом деле мы уже обладаем тем, что надеемся получить. Итак, когда мы на что-то надеемся, значит, завеса свободы уже заслоняет наш разум.
Свобода не является тем, что по закону даровало нам государство, или тем, на что мы долго надеялись обрести. Свобода просто есть. Она является неотъемлемой частью скрытого порядка жизни. Все ограничения свободы появляются лишь в результате свободного выбора и могут быть моментально изменены, если будет сделан другой выбор. Свобода существует в настоящем и во всех временах. Как таковая свобода - это холодинамический феномен.
С точки зрения холодинамики, правила могут быть жесткими или гибкими. Они могут оставаться неизменными. Правила - это результат соглашения между всеми участниками игры, и это позволяет участникам играть даже в игры бюрократии или тирании; правила могут постоянно меняться как проявление живой и динамичной системы управления государством. Мы можем выбрать конформизм, а можем выбрать представительство, но выбор этот мы совершаем из более широкой реальности.
Постоянное изменение правил отражает гибкую природу нас самих как личностей, наших холодайнов, коллективного общества. Это поддерживает продолжение нашей жизни, разворачивая ее внутренний потенциал.
Ведь даже в жесткой, статичной и безжалостной тирании скрыта способность к разумной любви и раскрытию потенциала. Скрытый потенциал линейных систем ничуть не меньше потенциала более подвижных волновых динамик. Таким образом, вся культура, включая и религии, замкнута в различные вариации линейно-волновой двойственности. Эта двойственность формирует сложные социальные феномены, в которых противоречия волновой и линейной динамик не прекращаются.
Тирания, эксплуатация и злодеяния происходят потому, что люди постоянно предпринимают организованные попытки скрыть присущую их природе свободу. Участники игры обычно упорно делают все, чтобы скрыть, что мы свободно ступили на этот путь состязания и движемся дальше по своему выбору.
Общество, с линейной точки зрения, это серия конечных игр в рамках еще большей конечной игры. Например, школа - это серия конечных игр в серии конечных игр большей общественной системы. Школы распределяют участников по различным группам и готовит их к более сложным общественным играм в будущем. Так же и институт, и место работы, и экономические игры, и так далее - все связаны с обучением в школе.
Линейное общество имеет числовые и пространственные характеристики, у него есть определенные границы, оно ограничено во времени и имеет иерархическую структуру. Точно определены его граждане, их границы незыблемы; прошлое этого общества хранят со священным трепетом, его будущее безопасно настолько, насколько это возможно (во всем, что касается законов, оборонного бюджета, социального страхования, пенсионных фондов и т. д.). Это общество обычно в той или иной степени "обожествляется".
Когда мы рассматриваем общество как коллективную ментальность, становится ясно, что коллективная ментальность может играть в те же самые игры, что и отдельные личности, только в неизмеримо большем масштабе. Американское общество, по собственному определению, обладает властью только тогда, когда оно побеждает другое общество. Наши герои пали в славных битвах в других странах. Мы никогда не прославляем тех, кто сражался и проиграл. Патриотизм, национализм, шовинизм, расизм, сексизм и все прочие "измы" являются частью игры власти, в которой группы людей сообща пытаются привлечь на свою сторону как можно больше соратников, чтобы лучше состязаться с противниками.
Мы стремимся "обратить" других в свою игру, привлечь их на свою сторону. Сделать так, чтобы они добровольно признали нашу власть, нашу правду, наши титулы, наше главенствующее положение. Мы стремимся "обратить" в свою игру весь мир, это как конечная игра в рамках бесконечной динамики. Мы надеемся, что именно так все наши неприятности испарятся раз и навсегда. Мы надеемся, что когда-нибудь в будущем, все будут думать и действовать как мы, играя по одинаковым правилам в одинаковые конечные контролируемые игры. С этой надеждой, нам не нужно брать на себя ответственность за наши холодайны нестабильности и несостоятельности. Мы можем не просыпаться. Нам и так будет хорошо и не придется разбираться с различными последствиями действий наших незрелых холодайнов в отношении тех, кто дает нам свою силу.
Когда мы позволим себе осознать, что все это игра, что никого не нужно ни во что обращать; что обратить в свою веру можно только того, кто сам добровольно решил отказаться от своей силы, забыть о своей целостности и вступить в линейные игры, только тогда человек может по-настоящему присоединиться к этому празднику.
Для "обращения" как такового нужно сделать шаг вниз, к динамике частиц. Когда человек избрал ее сознательно, это не является выбором ради идеологии, политической партии, дела, работы, брака или религии. Это просто выбор участвовать в более ограниченной игре, чтобы научиться проявлять свободу, любовь и все прочие качества, которые мы привносим в игру. Участники специально создают эти игры, чтобы дать проявиться своему потенциалу.
Необходимость религиозного обращения не может быть признана) только потому, что есть падшие люди, или те, кто деградировал или те кто должен искупить первородный грех. Точно также работа нужна не для того, чтобы выжить, заработать денег или добиться престижа. Верить в это значит участвовать в игре разделения мира на частности.
Идея первородного греха, как конечной реальности, вообще может прийти только в голову человеку с линейным сознанием. Те, кто в нее верят, уже свой выбор сделали, они сделали шаг вниз и упали - в игру.
Оказавшись в игре, они будут нуждаться, во-первых, в Спасителе и, во-вторых, в целом наборе священных таинств, чтобы победить. Когда они решают выйти из игры, они уже, в определенном смысле, "спасены" этим выбором. Они спасаются от игры. Это ведь великая игра. Те, кто ее создал, воздают должное игрокам (Спаситель, Иисус Христос, Люцифер, архангел Михаил, Авраам, пророк Моисей, мы, простые смертные, и все прочие игроки), но и сами достойны похвал за создание игры. В ней есть свои герои, победители и побежденные. Это одна из прекраснейших конечных игр.
С волновых позиций игру нужно продолжать. Ее можно продолжать бесконечно, расширяя святые таинства, чтобы навечно включить всех игроков во все игры. Это слишком большая игра. Крестить ради мертвых, приговорить всех к будущему, которое, как мы надеемся, будет прекрасным. Вечно продолжать миссионерскую работу. "Ставший миссионером однажды, останется им всегда". Обратить весь мир. В конце концов все будут счастливы. Приносите себя в жертву. Служите Богу. Будьте страждущими. Бог воздаст вам в будущем.
Все волновые динамики ожидает крушение о берега времени. Существует то, что существует, и действует именно оно. Вся религиозная динамика нежизнеспособна уже прежде, чем она начинает действовать. Это закрытая система, которая стремится вовлечь как можно больше людей в закрытую систему, которая линейно определяет жизнь ее участников и правила игры.
Изнутри игры она выглядит всеобъемлющей, последовательной и цельной. Ее участники чувствуют себя уверенно в ее все учитывающих правилах живой жизни.
Это напоминает историю о том, как буддист умер и попал на небеса. Святой Петр водит его повсюду, и вот они пришли к большой стене. "Что за этой стеной?" - спрашивает буддист. "Тсс", - прошептал Петр. - "Там христиане, которые верят, что кроме них здесь никого нет".
Самодостаточные, закрытые системы веры сопротивляются любому поступлению новой информации, а их участники испытывают невероятное желание вобрать в себя все, что стремится проникнуть сквозь стену. Тогда появляются "привратники", которые защищают систему, поддерживают его философию и сохраняют ее "целостность" как системы. Привратники обычно могут объяснить все на свете.
Так, с двенадцатого по четырнадцатый век, и схоласты римского католицизма, и теологи Персидской державы стремились интегрировать в свою концепцию учения Аристотеля и Платона. При Фоме Аквинском эта интеграция была "завершена" (в том смысле, что не осталось ничего, что они не могли объяснить), и папа объявил эти идеи священными. Но прошло время и Галилей открыл телескоп, Коперник записал свои математические тезисы, доказывая, что наш мир не является центром вселенной. Эти новые факты уничтожили монополию римской католической церкви в области религии, усилили инквизицию и породили Реформацию.
Заключить любую динамику в рамки только волн или только частиц означает убить ее.
Она умирает, с точки зрения волновой динамики, потому что ее принимают как вызов. Вызов в том, чтобы сдвинуть жесткие границы, вобрать в себя более обширные перспективы, совершить новые значительные открытия, как возможности для роста и изменения. Надежда на возможность выхода за ворота, на возможность прихода новой жизни в город спасенных - это надежда на то, что разум может функционировать, даже если он ограничен. Но, как обнаружили Фома Аквинский и его современники, даже деятельность инквизиции не смогла остановить доступ действительности в эту закрытую систему.
Те, кто пытаются сохранить ценность закрытой системы защищая ее теологию и контролируя доступ туда новой информации, должны забыть о том, кто они на самом деле. Им приходится это скрывать, прятаться от своего собственного знания истинной сущности голографической вселенной. Им приходится отрицать даже те игры, в которые они играют. Они же "не интересуются" играми. Они же "серьезные люди". Они ни при каких условиях не заинтересуются идеей о том, что все мы составляем одну целостную динамику свободных умов, чей личный и коллективный потенциал неограничен.
Нет свидетельств того, что мы существуем отдельно друг от друга. Может показаться, что мы живем в личных пределах кожи, и, с точки зрения нашей линейной перспективы, можно даже притворяться, что мы одни. Мы можем рассматривать друг друга с расстояния и создавать разделяющие игры, которые дезинтегрируют наше знание и затуманивают нашу память, пока мы, наконец, не убедимся, что мы одиноки. Мы можем создавать особые объединения для убеждения в этом всех остальных и договориться изгонять из общества каждого, кто в это не верит. У нас даже могут быть ангелы, пророки и святые, вся жизнь которых посвящена добрым делам и добрым мыслям; они-то и подтверждают божественную предопределенность нашей разделенности. "Мы - избранные".
В каждом таком случае мертвый пытается спасти мертвого. Только мертвые нуждаются в спасении. Обычно это непоследовательный акт сверхвоздаяния, чтобы спрятать скрытую неуверенность, поверить, что спаситель явился или явится, чтобы нас спасти, и при этом сохранять потребность в спасении. Верить в это - значит забыть, что времени не существует. Спасение уже произошло до начала игры. Действительно, принять спасителя, значит выйти из игры и принять тот факт, что спасение уже произошло.
Все, что меньше этого, противоречиво и непоследовательно по самой сущности игры, неважно, насколько мы обожествляем игру, правила, героев прошлого, титулы и должности настоящего или обещания жизни после жизни.
Кто пишет для меня?
Я автор самого себя?
Я - гений,
поэт, автор, отец, сын. Я творю.
Я распоряжаюсь своими мыслями.
Я автор того, что я говорю.
Думаю я, а не мой разум.
Чувствую я, а не мое тело.
Когда я говорю, думаю, чувствую,
я выражаю свою гениальность.
Мои слова звучат лишь однажды, их невозможно повторить.
Гений во мне
никогда не повторяется.
Повторить слова
можно только в уменьшенной части меня
Словно их произносит кто-то, кто меньше меня.
Кто говорит за меня?
Гений во мне произносит мои слова.
Он произносит их лишь однажды.
Создает их в первый и последний - единственный раз.
Произнести их снова значит пытаться сделать меня другим,
меньшим человеком в другом пространстве и времени.
Тогда я должен забыть, кто я, и попытаться повторить свою память.
Я должен найти доступ к той памяти, где хранятся мои слова.
Теперь я повторяю чьи-то чужие слова
(того человека, которого я помню).
Когда я говорю слова, которые уже раньше произносил, я говорю с тобой,
как будто это не ты.
В каком-то прошедшем пространстве - где тебя уже нет.
Та часть моего разума, которая запоминает слова,
помнит только слова.
It can only lip-sink to a lip-sink audience.
Когда от этой части разума
я обращаюсь к тебе, к слушателю,
я забываю, кто ты
и не надеюсь, что ты мне ответишь,
что твой гений ответит
гению во мне.
Компьютер может произносить слова,
но он их не скажет тебе.
Если я что-то тебе говорю,
я должен любить тебя, иначе слова не идут.
Если не отпускаю их целиком,
они никогда не станут живыми словами.
Они становятся меньше самих себя,
и ты не слышишь их в себе
И сам становишься меньше.
Ты всегда слышишь, откуда идут слова.
Если они идут из ограниченной памяти,
их может уловить только ограниченный приемник.
Чтобы говорить от того, что я есть,
я должен отпустить свои слова
и накрепко соединиться с тобой, слушателем.
Когда я отпускаю свои слова, ты вправе делать с ними,
что хочешь.
Гений в тебе может с ними делать то, что ты захочешь.
Но я никогда их не говорю от состояния целостности,
ничто не исходит от целостности.
Если ты думаешь о словах, ты уже ограничиваешь свои слова
процессом линейной мысли.
Ты не сможешь их отпустить во власть их потенциала.
Невозможно думать мысли.
Можно думать только о мыслях.
Думая о мыслях, ты их лишаешь самих себя,
ты выпускаешь их в динамику, в которой они не могут жить.
Твои мысли погибают.
Безжизненные мысли слышат только безжизненные уши.
Кто слушает?
Мысли, не связанные с сущностью твоего бытия,
разрозненны и отвлекают от разумной беседы.
Они сбивают тех, кто не знает, как слушать.
Хорошо слушать - это акт любви от твоего состояния,
Также и хорошо говорить - это акт любви.
Сила хорошего слушателя
в способности присутствовать в состоянии говорящего,
выйти за пределы слов
в творческую динамику подвижных, живых значений.
Пройти через завесу продуманной речи
к гению говорящего.
Этот гений и есть говорящий.
Это не значит, что я слышу то, что сказано словами.
Как раз потому, что я их не слышу,
я понимаю, что ты имеешь в виду,
и придаю значение твоим словам.
Если бы я слушал только твои слова,
я бы совершенно упустил их смысл.
Я сосредоточился бы на игре частиц, которая окружает слова.
Признавая, что ты гений за завесой своих слов,
я признаю, что и я тоже гений,
за завесой творения смысла твоих слов.
Я признаю, что никогда
во всей вечности
не смогу видеть и чувствовать мир
так, как ты.
Когда я вижу тебя таким, какой ты есть,
я понимаю, что не могу видеть то, что видишь ты,
и, раз я не могу видеть то, что ты,
я признаю, что я вижу мир только своими глазами.
Ты никогда не увидишь его так, как я.
Когда я увижу меня и тебя,
я увижу тогда всех, по одиночке и вместе.
Мне и смотреть не придется.
Я просто увижу.
Чтобы смотреть, нужно сосредоточить мысли
на этом процессе.
Чтобы видеть, нужно позволить себе "быть",
быть одним целым с окружающим миром,
быть одним целым со своей культурой,
одним со своим миром,
ощутить его живое дыхание, дух жизни.
Так можно быть и живым сказанным словом.
Недостаточно слышать музыку моего сердца,
Когда я думаю о тебе.
Недостаточно чувствовать ту любовь, которую чувствую я,
Ведь та часть меня, которая слышит и чувствует,
слишком мала.
Но есть и другая, живая, которая на крыльях вечности
так нежно переплетена с тобой
и проявляет то, что в мире "МЫ".
Духовность - динамика совершенно отличная и от волновой, и от линейной. Она существует во всех событиях, во всех людях, семьях, культурах и народах.
Духовность - это гармоничная сущность разума, которая проявляется во всех ситуациях. Взаимодействие частицы и волны позволяет ей проявлять в пространственно-временных континуумах. Духовность всегда холодинамична.
Духовность явления поддерживает его энергию в ее нынешнем состоянии. Духовность личности - это ее "Я" или внутренний гений, высший потенциал.
Духовность семьи состоит в вечной сущности живых коллективных соглашений, это система ее разума, свободная для понимания, которая проявляется в данный момент как составляющая опыта участников. Это общая сумма личностей членов семьи плюс синергизм их взаимодействия. Это их совместное бытие.
Общество прячет свою духовность под прикрытие теологии, закона, социальной структуры и функций. Из-за этой завесы, скрывающей духовность общественных систем, в обществе обычно запрещено открыто обсуждать духовные динамики.
Сознательный разум, индивидуальный и коллективный, стремится исключить из поля зрения все, что действует автоматически или не требует постоянного внимания. Поскольку духовность есть всегда, общество ее исключает из поля внимания.
С другой стороны, культура может более открыто нести духовность, потому что культура вообще стремится к отсутствию четких границ. В любой культуре таких границ немного. Всякий может присоединиться к той или иной культуре в любое время и в любом месте. Культура скорее бесконечна, чем конечна, и поэтому имеет все парадоксальные проблемы любой бесконечной игры, несмотря на то, что это осознанный носитель духовности.
Культура обычно сосредоточена на настоящем, признавая прошлое, она стремится к будущему. Носители культуры живут и играют в духовные игры. Возможности их мировоззрения постоянно расширяются, они устремляются к новым горизонтам и затевают веселую игру с их границами.
Если дух или иная холодинамическая разумная форма жизни замкнуты в статичных ролях и правилах, им приходится играть против самих себя. В сущности, этого требует от них сама природа игры. Будучи замкнутой в закрытой системе, энергия начинает расходоваться против себя самой. Она погибает.
Культура позволяет духу двигаться и существовать в подвижных гибких границах. Культура дает ему пространство, где можно жить и дышать. Однако в итоге дух оказывается во власти тех же парадоксальных намерений, которые свойственны всем волновым динамикам. Он теперь играет ради других и ради продолжения игры. Медленно, гораздо медленнее, чем в конечных играх, но все же неумолимо, жизнь покидает дух культуры вследствие самой природы его намерений. Если культура не находится в постоянном изменении, то ее дух погибает.
Культурная духовность неполна. Духовность теологическая безжизненна.
С точки зрения холодинамики духовность безгранична. Те, кто верит в обратное, уже находится в линейно-волновой двойственности.
Духовность - это гармония. Когда сильна духовность, прочна и гармония. Когда кто-то фальшивит, гармония исчезает.
"Слово убивает, но дух несет жизнь" (Апостол Павел).
Сосредоточившись на прошлом и пытаясь воссоздать его в настоящем, надеясь на его возвращение в будущем, мы убиваем дух.
Мы убиваем дух, когда слушаем чужие слова вместо того, чтобы исследовать суть совместного бытия с другими.
Мы убиваем дух, отделяя людей одного от другого, анализируя их мысли, осуждая их, раздавая им роли и ожидая от них действий по сценарию, давая им звания или имена со списком соответствующих инструкций.
Мы убиваем дух и тогда, когда играем слишком серьезно. Чересчур увлекаясь театральностью и драматичностью игры.
Мы убиваем дух, позволяя контролировать себя и управлять нашей жизнью холодайнам, которые мы некогда унаследовали, создали, получили от других людей или из других миров.
Чтобы убить дух, надо забыть. Мы должны скрывать свое сознательное знание тех соглашений, которые были нами заключены при вступлении в игру жизни. Соглашение забыть, кто ты, и кто я, и все, с кем мы играем, чтобы мы могли играть.
На самом деле дух убить невозможно. Под этим "убийством" я подразумеваю ограничение его высшего потенциала. Усыпить его или лишить возможности к выражению. В этом и состоит конечная цель волновых и линейных игр.
Чтобы ограничить дух, нужно открыть для себя, как сделать его свободным; только дух, уверенный в своей способности к освобождению, может вступить в игру, его могут ограничить или "убить".
Когда дух умирает, он умирает, чтобы потом возродиться. Смерть - это акт возвращения к жизни.
Находиться в своем высшем потенциале не значит родиться.
Никто не рождается один. Человек не может освободить свой дух в одиночку. Освобождение духа не происходит просто по личной инициативе. Это не серия заранее обговоренных игр, в которых изменились границы. Чтобы освободить дух, вообще не нужно ничего делать. Мы есть.
Родители, может быть, хотели ребенка, но они не могли хотеть, чтобы он был конкретной личностью, если они играли в игры жизни с позиций волновой или линейной динамик. С точки же зрения холодинамики, они хотели именно меня - меня и получили.
Игра может стать действительно цельной, вечной, живой духовной динамикой только тогда, когда ее участники наконец осознают, что они и есть свобода, они - это выбор, вечный разум, "Я" и "Мы", и обитель духовности.
Сказано: "Мы все - порождения своего прошлого". Но мы и преобразуем свое прошлое. Общаться с прошлым, считая себя его детищем, значит признать постоянную причинную связь с ним. Если мы установим такую связь, то мы признаем, что в нашем нынешнем состоянии существует и наше прошлое, а в прошлом существуем мы. Это прошлое развивается и сейчас, в неком параллельном мире.
Теперь мы можем войти в наше прошлое. Мы можем влиять не только на его память (игра частиц), но и на его продолжение в будущем (игра волн). Как только человек осознает, что может влиять на свое будущее, он начинает планировать, как оно может развиваться (игра частиц) и признает, что развиваться оно будет всегда (игра волн).
Когда мы сохраняем причинно-следственные связи с прошлым, мы входим в генетически унаследованные системы информации и сочетания всех внешних влияний, сами становимся ими. Мы оставляем свой отпечаток на поле жизни.
Кроме того, мы теперь сознаем свою роль в потоке бесконечного разума, который проявляется в бесконечном потоке жизни.
Рождение человека - это событие. Оно имеет начало и конец. В линейном смысле ему можно дать определение. Его можно определить и с волновых позиций, как часть развивающегося потока жизни, не имеющего ни начала, ни конца, но продолжающегося от поколения к поколению, потому что мы сами не что иное, как конгломерат. Каждый из нас - уникальная личность и, вместе с тем, часть общего сплетения постоянно существующей уникальности.
Рождение - это еще и раскрытие. Голографическая проекция разума, который по своему выбору решил проявиться именно здесь как уникальное существо, и связан с другими подобным проявлениями в бесчисленных мирах.
Когда человек вливается в их семью, вступает в их общество, его принимают в их культуру, к общему конгломерату добавляются новые горизонты, новый игрок, новая гибкая динамика. В этом смысле каждый человек становится дополнением ко всему, подобно капле дождя в штормовой лавине океана.
Предполагается, что мы это забудем. Что мы примем роли, предписанные нам нашим местом в обществе, нашей семьей, обществом и культурой. Мы должны поддержать честь семьи, сохранить ее секреты, унаследовать ее богатство и репутацию, бесконечно повторяя ее сценарии в жизненной драме. Помнить ее прошлое и чествовать его, чтобы подготовиться к лучшему будущему, - вместо того, чтобы вспомнить, кто мы, вспомнить, ,что то, что мы переживаем сейчас, уже создает будущее, которое, право, стоит прошлого.
Открывается совершенно ошеломляющая реальность. Мы существуем в данном моменте, в нашем настоящем и будущем одновременно. Наше прошлое развивается сейчас. И будущее развивается сейчас. По своему желанию мы можем вступить в них и сыграть там любую игру. Маленький шаг за пределы времени на самом деле является огромным шагом в сознании.
Мы появляемся в здешней жизни, чтобы проявить холодинамическое состояние любви, безграничной свободы, красоты и радости. Мы успешно забыли, кто мы - в соответствии с подготовленным нами же планом, следовательно, через все игры и завесы, мы можем это вспомнить. Вспомнив, мы можем по своему выбору соединить динамики прошлого и будущего так же, как они соединены в поле любви разумного выбора настоящего.
Наше будущее взаимосвязано с нашим прошлым. Им просто нужен посредник. Этим посредником являемся мы сами. Признавая существование нашего прошлого в нашем настоящем и принимая на себя в настоящем ответственность за будущее, мы соединяем два мощных потока реальности в еще более сильную динамику. Эта динамика больше, чем простая сумма ее линейных и волновых проявлений.
Это слияние нашего личного прошлого и будущего в настоящем раскрывает неограниченный потенциал настоящего при помощи взаимодействия в полноте всех времен в целостной динамике жизни.
Позволить нашему прошлому "быть" нашим прошлым значит позволить ему быть "моим" прошлым. Признать, что его спланировал я, подобрал людей участвовать в играх вместе со мной. Каждый из участников содействовал созданию моих страданий, мучений, жертв, побед и поражений. Я внимательно подготовил поле для игры, чтобы иметь возможность участвовать и в линейной, и в волновой динамике, пока в итоге не проявится моя истинная гениальная сущность, и я заново открою естественное для себя состояние холодинамической свободы.
Это открытие и признание его реальности является поводом для радости. Оно обычно вызывает веселый смех, неожиданный танец в душе и в теле под управлением такой гармоничной любви, что небеса радостно ей подпевают. Мы заново открыли свою целостность, восстановили в памяти вечность своей жизни.
Признать прошлое - значит увидеть его глазами своего высшего потенциала. Осознать, что в каждом действии есть для нас урок, разумный смысл и выбор играть в игры. Выбор помнить.
Память позволяет исцелить прошлое, исцелиться самим от потребности помнить страдания, "никогда не забывать" зло, которое "мне сделали", или планировать, как подобных мучений избежать в дальнейшем, и играть в поляризованные игры. Мы можем освободиться от влияния зрителей, которые укрепляют нашу линейную личность и называют нас победителем или проигравшим. Нам больше не нужно их убеждать, кто мы, пытаясь тем самым укрепить свою в этом уверенность. Мы это знаем и поэтому можем действовать без обычных ограничений нашей полярной ментальности. Мы можем теперь свободно танцевать в танце жизни.
Титулы и положение, почести и статуи - всего-навсего никчемные свидетели безжизненных зрителей, которые наблюдали за неживой потребностью стать заметными, остаться в памяти, избежать забвения, потребности, которую мы некогда сделали частью игры. Получить сан от Бога, совершить особое служение, хранить божественные установления - все это части игр, которые напрочь лишают их участников памяти и свободы. Все подобные игры в конце концов все глубже хоронят участников в болоте смертности. Люди медленно убивают себя до тех пор, пока не освоят игру с холодинамических позиций.
Играть с позиций холодинамики значит признать, что мы создали игры специально, чтобы поиграть. Цель игр - дать проявиться своему разуму совершенно новым уникальным образом. Таким образом, мы рождены и воспитаны, чтобы играть в конечные игры, в которых наш гений скрыт. В преодолении этой завесы и состоит величайший вызов для нашего изобретательного гения. Мы должны выйти за пределы рациональной реальности.
Движение за пределы линейного мышления бросает нас в хаос нелинейных динамик. Интуитивные озарения, настройка, обретение знания, поиск невысказанных слов, установление отношений с людьми из прошлого, с прошлыми жизнями, а потом с будущим и с будущими жизнями, знание необъяснимое и неизвестно откуда; возникающие танцы в энергетических полях и игра с тонкими планами - все это для линейного человека не имеет никакого смысла. Но все это завораживает воображение и направляет страсть к жизни в новый бесконечный поток радости. Танец приходит на смену отдельным па.
Мы "становимся" музыкой и через музыку понимаем, что движения танца и музыка - это лишь части общего дела, творения радости.
Чтобы обнаружить и уметь справляться с целостной динамикой, требуется и рациональное, и интуитивное творчество. Существуют холодайны, которые управляют нашим внутренним разумом и системой памяти. Существуют также порядки внутри сложнейших порядков системы разума, которые проявляются в нашем мире.
Чтобы сделать жизнь одухотворенной, нужно вспомнить о гении внутри себя. Узнать себя - значит узнать всех остальных, тех, с кем мы играем. Это значит вспомнить цели игры и позволить ей осуществиться через полное присутствие в игре.
Быть в полном присутствии значит позволить своему высшему потенциалу, сущности того, чем мы потенциально способны быть в любой заданный момент, в этот момент развернуться. Это и есть сущность любви. Это раскрытие потенциального разума.
Дух входит в жизнь совершенно естественно, когда мы признаем, что прошлое происходит сейчас в неком параллельном мире. На досуге можно войти в этот параллельный мир и повлиять на него в соответствии со своим выбором. Прошлое становится живым, текущим событием.
С позиции дуальности волн и частиц игра вне пределов нашего земного времени и пространства невозможна. Исключения к этому жесткому правилу были обнаружены квантовой физикой и некоторыми восточными религиями. Возможность существования прошлых жизней, кармы и параллельных миров теперь совершенно реальна.
Те, кто страдает симптомами шизофрении и раздвоения личности, тоже существуют в сфере параллельных миров. Эти симптомы, как правило, исчезают, когда люди изучают контролирующие их холодайны как сущности из параллельных миров прошлого, настоящего и будущего (в данный момент). Признание существования в каждом холодайне ("демоне" или "личности") потенциала (духа) является первым шагом в создании поля любви к этому холодайну, чтобы наше признание, принятие, исследование его намерений, трансформация позволили ему достичь своего потенциала.
Душа оживает, когда мы осознаем, что ограничена не сама реальность, ее ограничивает наш взгляд на нее.
Душа оживает, когда мы осознаем, что будущее уже происходит сейчас в параллельном мире. Мы можем в свободное время войти в это будущее и позволить его потенциалу отразиться в нас в настоящем. Именно холодинамическая свобода позволяет помнить и создает поле понимания, которое приносит нам новые измерения любви.
Все линейные и волновые динамики, игры, противоречия и действия можно рассматривать как части одной, целостной и всеобъемлющей динамики.
Конечные события распространяются в воображаемых полях неограниченного потенциала. Ползущий по моей ноге муравей может быть символом всего, чего я пожелаю: бесконечной борьбы за выживание, безграничной способности к исследованию, смеси искусства и машины такой сложности, которая несравнима с робототехникой или приглашением к игре.
Прикосновение к другому человеку - это не только сокращение физического, пространственного расстояния между нами, пока оно не станет равным нулю. Прикосновение к другому человеку - это обмен энергией и информацией, своего рода "перекрестное опыление" между двумя высшими потенциалами. Можно ощутить прикосновение сущности одного человека к другому. Это гармоника, квантовая связь.
Прикосновение, как таковое, нельзя осуществить в одиночку. Оно всегда взаимно.
С линейной точки зрения прикосновение - это способность сдвинуть другого человека с некой позиции на ту, где мы хотели бы его видеть. Рассказчики, поэты, актеры, политики, газетчики, писатели, кинематографисты, ораторы мастерски умеют выбить из человека слезу и побудить его к действию. В каждом случае мы реагируем на некую формулу, к которой сам актер, или писатель, или рассказчик нечувствителен. Если рассказчик разрыдался от своей собственной речи, это свидетельство его непрофессионализма.
Линейных игроков берут за душу только те люди, которые на самом деле не то, что они о себе говорят. То есть, поляризованных слушателей можно тронуть только тогда, когда мы не те, кто есть на самом деле. Когда человека трогает что-то ненастоящее, значит, он сам тот, кем он не может быть.
Прикосновение с волновой точки зрения может стать реальным только когда человек снимает маску. Это не может быть сделано по плану. Все проекты и планы рушатся от такого прикосновения, и участники соприкасаются в месте единства. Они соприкасаются, однако, краями своей нелинейной сущности, всегда находясь в игре, но не будучи ограниченными ею.
С точки зрения холодинамики прикосновение - это память. Это признание совместного бытия, которое уже существует в полноте времени. Однако, если человек будет сознательно думать о том, чтобы "вспомнить", он ничего не вспомнит.
Разум думающий и разум помнящий - это не одно и то же. Память - это состояние, при котором человек духовно жив.
Психические заболевания людей, связанных с параллельными мирами, в нашем обществе расцениваются как совершенно неприемлемое поведение. Это общество решительно настроено держать психических больных отдельно, изолировать их в больницы, накачав лекарствами, сделав лоботомию или выбив из них чувствительность с помощью электрошока.
Такое лечение психически больных само по себе является коллективной патологией.
Мы обращаемся с теми, кто помнит так, как мы обращаемся с собой, когда мы помним.
Диагноз "психически больного" ставят тем, кто чувствителен к параллельным мирам. Тех, кто общается с сущностями из прошлого или будущего ("мании" и "видения"), часто считают психически больными. Они видят эти "личности", действуют от их имени, отказываясь от своей жизни здесь.
Когда люди, чувствительные к холодайнам и параллельным мирам, утрачивают способность различать, где наш мир, а где мир параллельный, то их объявляют психически нездоровыми. Это происходит потому, что наша культура не сумела найти подходящего места и приемлемого способа для осмысления этого опыта. Сам человек сразу теряется, утрачивая связь с центром своей личности. У таких людей нет возможности передавать информацию других измерений (прошлого, их воспоминаний, возможного будущего, полей тонкой энергии других людей). Они помнят (возможно, лишь частично) и поэтому встречают осуждение, пока не забудут все.
В нашем обществе докторов, медсестер и других людей, связанных с проблемами психического здоровья, представляющих структуру общества, принуждают все это забыть. Когда мы лечим симптомы болезни, мы просто исполняем роль в линейной игре, и не создаем условий для психического здоровья.
Одним из ключей к преодолению психических болезней является осознание того, что каждое воспоминание истинно в неком другом мире. Не может быть "ложных" воспоминаний. Они могут быть неверными в данном пространственно-временном континууме, но где-то в другом месте оно истинно. Когда мы обнаружим, где именно, посетим это место с любовью, посмотрим на него глазами своего высшего потенциала, раскроем потенциал этих мест и изменим границы игры, мы придем к пониманию холодинамической сущности жизни. Мы прикоснулись к иным мирам и ощутили их прикосновение.
Такое прикосновение исцеляет. Вспомнить о том, что человек на самом деле находится в величественном состоянии вечности и может настроить свое тело на гармонию его потенциала. Каждым набором обстоятельств управляет его потенциал.
Прикоснуться - значит вспомнить. Привести любое стечение обстоятельств в соответствие с нашим высшим потенциалом, который руководит нами. Он управляет каждой ситуаций в нашей жизни, и, настраиваясь на него, мы исцеляемся. Такая настройка ведет к исцелению, потому что болезнь - это результат сбоя в настройке.
обращений к странице:10025