Главная
Блоги
  Войти
Регистрация
     


Психология жизни

Последние 7, 30 поступлений.
Как полюбить себя и обрести успех в жизни
Вернись я все прощу
Переизбыток полезности
Как перестать есть на эмоциях?
Шесть причин слабости
Как увеличить пространство интерьера
Как создать мощный поток клиентов
 Дневник мудрых мыслей  Общество успешных  Страница исполнения желаний  Анекдоты без цензуры  Генератор Позитива
Партнеры проекта
 







Партнеры проекта
Психологическая литература > Последний секрет

Последний секрет

Автор:Бернард Вербер
Добавлено : 31.10.2007 12:54:00


Содержание
Акт 1. Повелитель безумцев (31-37)         [версия для печати]

31

Она тщетно пытается включить свет.

Вероятно, предохранитель перегорел.

Горят только зеленые и белые лампочки запасного выхода, потому что у них автономный аккумулятор.

Лукреция замечает коробок спичек и зажигает одну.

Она входит в зал рентгеновского облучения. Спиной к ней, развалившись в кресле, сидит судмедэксперт в белом халате.

– Доктор Жиордано?

Перед ним – банка с надписью «Самюэль Феншэ». Лукреция замечает, что теперь мозг, словно яблоко, разделен на две половинки.

– Доктор Жиордано…

Она трогает его за руку. Судмедэксперт не двигается. Она поворачивает кресло, чтобы он посмотрел на нее. Слабый всполох спички освещает лицо медика. На нем застыла гримаса ужаса, словно он увидел нечто отвратительное. У него все еще открыт рот.

Девушка вскрикивает и роняет спичку. И скорее зажигает другую.

Одно из тел позади нее начинает шевелиться. Из-под простыни показывается пара ботинок.

Придя в себя, Лукреция приближает спичку к лицу и осматривает жертву.

Чья-то рука шарит по столу, находит скальпель, хватает его и разрезает материю на уровне глаз. Затем она завязывает кусок покрывала на голове так, чтобы получилась маска.

Лукреция все еще стоит спиной. Она щупает пульс Жиордано. Человек в простыне зажимает скальпель в кулаке, словно кинжал.

Огонь обжигает пальцы Лукреции, она бросает спичку и остается в темноте. Она пытается отыскать коробок. Когда она зажигает новую спичку, человек в простыне уже совсем рядом. Но она не замечает его. Журналистка изучает бумаги на столе.

Спичка гаснет.

Она зажигает другую, но из-за поспешности ломает ее. В коробке остается последняя спичка. Лукреция слышит шум и быстро оборачивается.

– Кто здесь?

Огонь щиплет ей пальцы. Тем не менее она пытается просмотреть бумаги на столе. Человек в простыне теперь еще ближе.

– Черт, черт, черт! – ругается Лукреция. Она слышит шелест материи за спиной. Нащупав свой фотоаппарат, она включает вспышку и направляет в сторону шелеста. Если спичка относительно долго освещает узкое пространство, то вспышка, хоть и на секунду, освещает всю комнату в деталях.

Лукреция ясно различает человека, укутанного в простыню, со скальпелем в руке. Она быстро прячется за столом. Она думает о том, что надо бы еще раз воспользоваться вспышкой, но на перезарядку требуется время. Придется ждать, пока красный огонек станет зеленым.

Готово, зеленый.

Вспышка. Журналистка видит, что мужчина ищет ее правее. Свет ослепляет его. Она выигрывает несколько драгоценных секунд. Но и он уже знает, где она прячется, и бросается в ее сторону. Она успевает укрыться за другим столом.

Они во тьме выслеживают друг друга.

В темноте я теряюсь. Выйти отсюда.

Дверь закрыта. Лукреция дергает ручку. Мужчина набрасывается на нее и валит на пол. Затем, сдавив ногой ее шею, целится скальпелем.

Струя адреналина тут же наполняет ее кровеносные сосуды, добегает до конечностей и разогревает мышцы. Она пытается высвободиться.

Ее глаза постепенно привыкают к полумраку, и она различает острый нож.

Страх. Вся кровь приливает к мышцам ее рук, чтобы оттолкнуть ногу, сдавливающую шею.

Внезапно раздается сильный грохот. Дверь вышибается ударом плеча. Карманный фонарик ослепляет незнакомца и его жертву. Поколебавшись, нападавший бросает Лукрецию и пытается убежать.

Лукреция с трудом говорит сдавленным голосом:

– Исидор! Не дайте ему уйти!

Журналист бросается к выходу, чтобы заблокировать его. Но мужчина более ловок. Он отталкивает Исидора и убегает вместе со скальпелем.

Лукреция понемногу восстанавливает дыхание.

Исидор внимательно осматривает шею судебного эксперта.

– Ни единой раны. Скальпелем к нему, безусловно, не прикасались. Жиордано умер от страха.

Исидор продолжает ощупывать тело.

– Удивительно. Он постоянно жил среди смерти и полностью отключился, как только сам оказался в опасности!

– Только не начинайте с этим вашим снисходительным видом: «Надо было меня слушать»!

– Я ничего не сказал.

Он находит электрощиток и включает электричество. Лукреция щурится, затем вынимает записную книжку.

– Жиордано, должно быть, страдал какой-то фобией, – замечает она. – У него был маниакальный страх смерти. Когда он увидел скальпель, его мозг предпочел саморазрушиться.

В изнеможении она садится и начинает грызть ногти.

– О, я поняла. Каким-то образом убийца узнает фобию своих жертв.

– Если у человека фобия, реальная опасность разрастается до панического страха, который может вызвать смерть. Я читал в энциклопедии такую историю: моряк, запертый в холодильнике, умер от холода, потому что верил, что замерзает. Он описал свою агонию, куском стекла вырезая на стенах свои ощущения. Он якобы чувствовал, как замерзают его конечности. Однако по прибытии, когда обнаружили его труп, установили, что система охлаждения была отключена. Моряк верил, что замерзает, и это убеждение его убило.

– Гм… Сила мысли, способность воздействовать на себя.

Лукреция перечитывает свои заметки.

– Надо определить фобию Феншэ, и тогда мы узнаем, как его убили.

Исидор рассматривает подбородок Жиордано.

– С той небольшой разницей… – добавляет он.

– Какой, Шерлок Холмс?

– В лице. У Жиордано оно застыло в абсолютном страхе, в то время как лицо Феншэ выражало скорее… абсолютный восторг.

32

С каждой секундой становилось все больнее.

После кошмарного сна Жан-Луи Мартен был грубо разбужен обоими санитарами. Старший открыл его сухое веко и посветил в глаз фонариком, чтобы удостовериться, что сетчатка реагирует.

– Надеюсь, этот овощ засунут в холодильник, – пробормотал он.

– Что за холодильник? – спросил другой.

– Специальное отделение, куда отправляют таких, как он, чтобы они больше никому не мешали, – снова заговорил старший. – Но его надо еще сильнее изувечить, чтобы его сочли совершенно «увядшим».

Правый глаз Жана-Луи Мартена округлился от ужаса. На мгновение он подумал, что санитары собираются отключить его от аппаратов.

– Тебе, наверное, уже надоело лежать в темноте?

Старший заменил обычную лампу лампой в сто ватт.

Потолок стал ослепительным. В ярком свете пятно исчезло. Жар от лампы иссушал роговицу Жана-Луи Мартена. Веко не было достаточной защитой против столь мощной силы. Слезы текли не переставая.

Глаз горел. Спустя время оба санитара явились вновь.

– Ну что, овощ, теперь ты начинаешь понимать, кто устанавливает правила? Ответь, один раз – «да», два – «нет».

Два.

– А! Господин строит из себя храбреца. Отлично. Ты наказан еще только наполовину. У тебя работают лишь два органа: глаз и… ухо. Почему бы не покарать тебя еще и через ухо.

Они нахлобучили на него наушники, из которых звучала одна и та же песня, последний хит Греты Лав «Чтобы ты меня полюбил».

В этот момент Жана-Луи Мартена охватила ненависть. Впервые этот порыв был обращен против других, а не против него самого. Жан-Луи Мартен был в бешенстве. Ему захотелось убить. Первым делом этих двух санитаров. А потом Грету Лав.

На следующее утро глаз и ухо горели. Остатками разума, не замутненными гневом, Жан-Луи Мартен пытался понять, почему эти два типа, которых он не знал, причиняют ему столько зла. Он решил про себя, что такова природа человека – не любить ближнего своего и получать удовольствие от его страданий. И в это мгновение он превозмог свою ненависть и захотел изменить все человечество в целом.

Через день «неумелые» санитары уронили Жана-Луи Мартена на линолеум, и перфузии, воткнутые в его предплечья, натянулись и лопнули. Истязатели поставили несчастного вертикально.

– Ну и негодяй же ты! – сказал младший из санитаров.

– Я считаю, что всех их надо умертвить. «Овощи» дорого обходятся обществу, они занимают постели, которые можно было бы использовать для более перспективных больных. Именно так. Раньше таких людей оставляли умирать, но теперь, с «движением прогресса», как они говорят, их жизнь поддерживают. Даже несмотря на то, хотят того они сами или нет. Я уверен, если бы этот бедняга мог высказаться, он бы попросил смерти. Да, мой дражайший овощонок? Тебя пожарить или сварить?

Санитар потянул его за волоски в ушах.

– Кроме того, кому он нужен? Даже его семья к нему больше не приходит. Этот тип всем только мешает. Но мы ведь живем в социуме всеобщей трусости, в котором предпочитают оставить паразита в живых, нежели отважиться от него избавиться.

Он снова сделал неловкое движение, и Жан-Луи Мартен с глухим шумом упал лицом вниз.

Дверь отворилась. Появился доктор Самюэль Феншэ, который в этот раз пришел пораньше. Он сразу же понял, что происходит. Доктор бросил сухо:

– Вы уволены! – Затем повернулся к своему пациенту. – Думаю, что у нас есть о чем потолковать, – сказал он, укладывая больного.

Спасибо, доктор. Не знаю, должен ли я вас поблагодарить за то, что вы спасли меня теперь, или упрекнуть за то, что вы не сделали этого раньше. Что же касается того нашего разговора…

– Вам всего лишь надо ответить «да» или «нет», опуская веко один или два раза.

Наконец-то врач задавал ему правильные вопросы. Отвечая только «да» и «нет», Мартену удалось «рассказать» о том, как его мучили.

33

– Какой мотив был у Самми? Хороший вопрос.

Говоря это, гипнотизер из «Веселого филина» поигрывает морковкой перед белым кроликом. Кролик хочет схватить морковку, но Паскаль Феншэ каждый раз отдергивает ее в последний момент.

– Вот какой мотив у всех: самореализоваться в своем пристрастии. Все мы обладаем каким-нибудь особым талантом; его надо выявить и, работая над ним, развивать. Это превратится в пристрастие. Оно управляет нами и придает смысл нашей жизни. Без этого деньги, секс, слава всего лишь мимолетное возмещение.

Увлеченная Лукреция вытаскивает свою записную книжку и отмечает:

«9) личное пристрастие».

– Самми говорил, что депрессии в основном вызываются отсутствием личного пристрастия. Те, кто увлекается покером, бриджем, шахматами или музыкой, танцами, чтением, или же плетением корзинок, макраме, филателией, гольфом, боксом, или изготовлением глиняной посуды, не страдают депрессией.

Говоря это, гипнотизер продолжает дразнить морковкой своего кролика, который становится все более заинтересованным в ней, не получая вознаграждения.

– Зачем вы заставляете кролика играть в эту игру? – спрашивает рыжая журналистка.

Артист посылает животному воздушный поцелуй.

– Как он будет счастлив, когда я наконец дам ему эту морковь! В утолении сильного желания тоже заключается счастье. Сначала я вызываю чувство неудовлетворенности, я создаю желание, поддерживаю его, усиливаю, а затем утоляю. Гм… я рассчитываю улучшить мой номер с помощью этого кролика. Я спрячу его в шляпе. Вы когда-нибудь задумывались о том, насколько самоотвержен кролик или голубь, чтобы дождаться конца номера, не пища и не воркуя? Жизнь этих животных протекает в сжатом состоянии в коробке или в кармане. А кто осмелится говорить об одиночестве кролика, ожидающего финала номера? Но, чтобы заставить его быть таким терпеливым, надо сначала его приучить. Он должен полюбить меня за то, что я удовлетворяю его желания. Нужно, чтобы я стал для него богом. Он забудет, что я и есть причина его мучений, и вспомнит только, что я способен их прекратить.

Паскаль Феншэ продолжает управлять морковкой.

– Но поскольку я не могу загипнотизировать кролика словами, я программирую его автоматически реагировать на некоторые возбудители. Когда он увидит морковь в следующий раз, он захочет лишь одного: повиноваться мне.

– Вы подготавливаете его к мучениям.

– Не более чем наше общество, которое готовит нас к тому, чтобы терпеливо, как сардины, набиваться в метро в часы пик. С той лишь разницей, что вместо морковки мы получаем зарплату. Вы, парижане, должно быть, это знаете.

Белый кролик уже переполнен желанием. Уши торчком, усы дрожат, он со все большей выразительностью выказывает свою жажду заполучить морковь. Он даже посматривает на Исидора и Лукрецию, словно хочет попросить их вступиться за него.

– Все мы приучены и все мы приучаемы…

– Если только мы потеряем бдительность, – заявляет Лукреция. – Исидор меня обманул, вы тоже, но теперь я буду внимательна, и у вас ничего не получится.

– Ах так? Ну, посмотрим, повторите десять раз слово «пилка».

Она недоверчиво повинуется. Наконец Паскаль метко спрашивает ее:

– Так чем едят суп?

– Вилкой, – четко произносит она, словно для того, чтобы показать, что еще раз не скажет «пилка».

Затем, поняв свою ошибку, она пытается изменить свой ответ:

– Гм… Я хотела сказать ложкой, конечно… Черт! Вы меня надули.

– Вот вам небольшой пример быстрой психологической обработки. Всех можно обмануть. Можете проверить это на окружающих.

Исидор осматривает комнату. Вся обстановка связана с темой мозга. Коллекции маленьких китайских игрушек, составленных из пластиковых мозгов, с лапками, которые подпрыгивают, когда оттягиваешь пружинку. Гипсовые мозги. Механические чудовища из научной фантастики, у которых мозг виден на просвет.

Белый кролик начинает вести себя более напористо, чтобы успокоить его, Паскаль сажает кролика в клетку. Тот начинает метаться из угла в угол.

– Мой брат молчал много лет, – говорит Паскаль Феншэ. – Из-за нашего отца. Самми был очень чувствительным. Дело в том, что отец был алкоголиком, и, когда он напивался, у него появлялась склонность к самоубийству. Помню, однажды, только чтобы произвести на нас впечатление, он схватил со стола нож и вскрыл себе вены на запястье. Он спокойно смотрел, как его кровь стекала в тарелку.

– И что?

– Моя мать прекрасно отреагировала. Она налила супу прямо в кровь и спокойным тоном спросила, хороший ли день у него был. Отец пожал плечами, разочарованный, что не удалось нас шокировать, и пошел перевязывать запястье. Мама была образцом доброты и понимания. Она умела обращаться со своим мужем и знала, как защитить нас от отцовских шалостей. Мы так любили его. Иногда отец приводил в дом нищих пьяниц и требовал, чтобы мы относились к ним как к его друзьям. Наша невозмутимая мама вела себя так, словно они были просто гостями. Возможно, именно благодаря этому мой брат впоследствии так же хорошо умел говорить с самыми несчастными. После поездки в Бангладеш, где отец был врачом-волонтером, он, я имею в виду отца, впал в зависимость от наркотиков, перестал работать, лгал, не проявлял больше к нам ни малейшей любви. Он был в своем роде исследователем мозга, но шел темной стороной, очарованный безднами, которыми испещрен путь к центру разума. И ему нравилось проходить по этому пути, не держа равновесия.

Вспомнив о своем родителе, Паскаль издает слабый печальный смешок.

– Думаю, именно от него у нас этот вкус к игре с нашими собственными мозгами и с мозгами других. Жаль, что он разрушил себя, у него была потрясающая интуиция, он делал удивительно точную диагностику. Ах, будь он подлецом, было бы легче, его ненавидели бы, и все дела.

– А что с молчанием вашего брата?

– Все началось вечером того дня, когда отец вскрыл себе вены за столом. После ужина родители быстро послали нас спать. Ночью мой брат, ему тогда было шесть лет, услышал хрипы. Он испугался, что с отцом что-то случилось, побежал в комнату родителей и неожиданно увидел, как папа с мамой занимаются любовью. Полагаю, именно контраст между предыдущей стрессовой ситуацией и этой сценой, которая показалась ему зверской, спровоцировал шок. Он стал как немой. И очень долго не говорил. Его поместили в специализированный центр. Я навещал его. Брата окружали настоящие аутисты. Помню одного врача, который мне советовал: «Прежде чем его навешать, вам бы желательно укрепить свою психику, чтобы не подвергать его стрессам внешнего мира. Он все так глубоко переживает».

Лукреция делает заметки. Аутизм может стать темой еще одной статьи.

– Как ему удалось выйти из этого состояния?

– Ему помогли дружба с одним мальчиком в центре и интерес к мифологии. Этого мальчика по имени Одиссей Пападопулос родители заперли в погребе. Вначале Самми просто садился рядом с ним, и они не разговаривали друг с другом. Затем они начали общаться знаками, потом – с помощью рисунков. Это было неожиданно. Они изобрели свой собственный язык, который был понятен только им одним. Две души, объединившиеся по ту сторону языка. Могу вам сказать, их одновременный подъем был действительно трогательным. Мой отец, винивший во всем себя, после того случая прекратил свои попытки саморазрушения. Возможно, Самми спас его в конечном счете. Хотя отец отказывался навещать его в больнице. А вот мама ходила туда каждый день. Что касается меня, я не выносил всех этих сумасшедших вокруг него. Именно потому я и не стал психоаналитиком. Для меня существуют психоаналитики, с одной стороны, и спириты – с другой.

– Спириты?

– Спириты, люди, интересующиеся духовностью. Мой интерес к гипнозу идет оттуда. Думаю, это путь к духовности. Однако я не совсем уверен, я прощупываю…

Лукреция откидывает назад свои длинные рыжие волосы.

– Вы упомянули о мифологии?

– Другой молчун, тот замечательный Одиссей Пападопулос, был греком. Он показывал брату книги с легендами своей страны. О Геркулесе, Энее, Тесее, Зевсе и больше всего о своем тезке, Одиссее. Мифы порождали мечты у обоих. Они цеплялись за эти истории. А потом умер отец. От гепатита. Его печень хранила память о спиртном и наркотиках и выдавала ему счет с опозданием. Мой брат и его друг Одиссей шептались на похоронах. Именно там я впервые осознал, что Самми выздоровел. Дети лечили друг друга лучше, чем это мог сделать какой бы то ни было врач.

Исидор просматривает заметки, сделанные им на карманном компьютере.

– Что стало с вашей матерью?

– После кончины отца она словно уволилась из собственной жизни. Однажды мой брат спросил ее, что могло бы доставить ей удовольствие. Она ответила: «Будь самым лучшим, превзойди всех своим интеллектом».

Исидор теребит маленькую пластиковую игрушку в виде мозга.

– И с тех пор он чувствовал, что у него есть мотив… – догадывается он.

– Может быть, именно потому он многого добился в учебе. Как только возникало какое-нибудь испытание, он должен был преодолеть его, и чем выше была планка, тем больше он воодушевлялся. Однажды утром мама не проснулась. Но мне кажется, мысль о ней не давала ему покоя…

Паскаль Феншэ дает кролику морковку. Тот резцами грызет ее с характерной кроличьей суетливостью.

– А как там продвигается ваше расследование? – спрашивает Феншэ.

– Теперь мы знаем, что кому-то мешаем, мы перед лицом настоящего убийцы и располагаем вещественным доказательством.

Кролик съел морковку и с благодарностью смотрит на гипнотизера.

– Я помогу вам, чем смогу, в раскрытии этого дела.

Паскаль Феншэ открывает свой холодильник и вытаскивает банку с мозгом его брата.

– Его хранил судмедэксперт, а полиция вернула нам. Как вы меня и просили, я сообщил о вашей просьбе на семейном совете. Все согласились доверить мозг вам, но по окончании расследования вы должны вернуть нам его.

34

Он потер виски, чтобы расслабиться. Не время для мигрени…

Доктор Самюэль Феншэ упрекал себя в том, что один из его больных пострадал. Жестокие санитары свирепствовали за его спиной. Жана-Луи Мартена надо было срочно переместить.

– В общей палате вы будете лучше защищены. А чтобы не было скучно, я поставлю вам телевизор.

В течение последующего часа ему определили койку в корпусе для гебефреников. Там было шесть вялых больных, просыпавшихся время от времени и питавшихся через перфузию.

Самюэль Феншэ велел установить телевизор перед здоровым глазом своего пациента и дал ему наушник, чтобы тот мог слушать, не беспокоя своих соседей. Мартен был рад, что у него снова есть телевизор. Какое богатство стимулов!

Как раз шло шоу «Забирай или удвой». Тревога игрока, готового потерять весь свой выигрыш, автоматически привлекла его внимание и успокоила, но он не мог сказать почему. Его порадовали и провал игрока, и его раздосадованный вид. Программа позволила ему немного забыться. Затем последовали новости. В нарезке было: президент Французской Республики замешан в деле о коррупции; голодовка в Судане, поддержанная северными племенами; массовое убийство королевской семьи в Непале; победа сборной Франции по футболу; исследование сверходаренных учеников, которые мучаются в школах, не соответствующих их талантам; биржа, которая снова поднимается; переменчивые метеопрогнозы; репортаж о пирсинге, который чреват инфекцией, и под конец драматический эпизод об отце, убитом при попытке защитить своего умственно отсталого сына от насмехавшихся над ним детей.

В конце концов Жан-Луи Мартен перестал думать о себе. Если морфий прекрасно утолял боль телесную, телевидение оказалось отличным болеутоляющим для ума.

В этот самый момент Феншэ в задумчивости разгуливал по пустынным коридорам. Увольняя двух санитаров, он выступал против собственных порядков, не говоря уже о профсоюзах.

Страх изменения присущ человеку. Он предпочитает знакомую опасность любым переменам в своих привычках.

Доктор Самюэль Феншэ решил, однако, что ему надо заново пересмотреть устройство своей больницы не только как управляемого административного учреждения, но и как утопического городка.

Прежде всего необходимо удалить побуждения к смерти. Ведь больные так чувствительны. Все преувеличивают. Это может привести к несоизмеримым последствиям.

Он свернул в пустой коридор. Вдруг позади него возник пациент и с воплями вцепился в его горло. Врач не успел среагировать, воздух в его легкие уже не поступал.

Я сейчас умру.

Хватка больного была сильна. Его глаза закатились, зрачки расширились.

Феншэ узнал напавшего. Это был наркоман, который уже доставил ему немало хлопот.

Неужели героин, разрушивший моего отца, косвенным путем погубит и меня?

Больной продолжал сжимать горло. Феншэ задыхался, другие больные чуть ли не прыгали на одержимом, чтобы заставить его ослабить хватку. Но тот не выпускал своей добычи. Он обладал неслыханной силой, удесятеренной бешенством.

Началась суматоха. Все новые больные спешили на помощь доктору.

Мне страшно? Нет. Думаю, меня больше волнует, что будет с ними, когда меня не станет.

Наркоман встряхнул его так, словно хотел сломать позвоночник.

Мне больно.

Наконец, погребенный под кучей больных, наркоман убрал руки.

Феншэ стал дышать, кашлять, отплевываться.

Главное – не показывать, что меня огорчило это нападение.

Он поправил свой пуловер.

– Все продолжают выполнять свои обязанности, – произнес он охрипшим голосом.

Четыре санитара потащили напавшего в изолятор.

35

Исидор и Лукреция отдыхают в отеле «Эксельсиор».

Розовые половинки мозга Феншэ, покрытые серыми волокнами, плавают в банке.

Засунув кусочки ваты между пальцами ног, чтобы твердой рукой перекрасить ногти в карминный цвет, Лукреция не отрывается от беседы. Сцена походит на церемонию, где каждый палец по очереди, независимо от соседей, представляется для покрытия лаком.

Исидор придвигает ночник, берет лупу и хватает большую книгу.

– Тот, кто убил Феншэ, и тот, кто пытался убить вас, знают о мозге что-то, чего не знаем мы.

– Что это за книжка?

– Она была на столе Жиордано. Он изучал ее, когда его убили.

Исидор Катценберг просматривает страницы, останавливается на двух цветных картинках и сравнивает рисунок с тем, что видит. Он погружает руку в пакет со сладостями, дабы снабдить топливом свою собственную мозговую котельную.

Лукреция Немро придвигается, подняв пальцы ноги, чтобы они не касались пола.

– Это будто новая страна, – говорит ее колле га. – Неизвестная планета. Мы вместе посетим ее. У меня такое чувство, что, когда мы поймем, как работает наш мозг, мы поймем, кто убийца.

Она не может подавить гримасу отвращения. Он продолжает:

– 1450 кубических сантиметров серого, белого и розового вещества. Наша «машина для думания». Именно там все и создается. Простое желание может повлечь за собой рождение ребенка. Обыкновенное недовольство – спровоцировать войну. Все драмы и вся эволюция человечества сначала записываются в маленькую вспышку где-то в одной из извилин этого куска плоти. Лукреция, в свою очередь, берет лупу и осматривает мозг с более близкого расстояния. Она уже настолько приблизилась к нему, что ей кажется, будто она шагает по розовой планете из каучука, покрытой кратерами и расселинами.

– Здесь, сзади, – говорит Исидор, – вот этот кусочек, что потемнее, – мозжечок. Именно там постоянно анализируется положение тела в пространстве и согласовываются жесты.

– Это благодаря мозжечку мы не падаем на ходу?

– Возможно. А если мы двинемся вперед, по направлению ко лбу, окажемся в первичной визуальной зоне, ответственной за восприятие цвета и движений. Прямо перед ней вторичная визуальная зона, где изображения интерпретируются путем сравнения с уже известными изображениями.

– В чем разница между первичной зоной и вторичной?

– В первичной зоне воспринимается необработанная информация, а во вторичной ей придается смысл.

Журналист ходит вокруг банки.

– Поднявшись еще, мы найдем чувствительную зону: здесь распознаются прикосновения, вкус, боль, температура.

– Вот как?

– Продвинемся ко лбу еще немного. Вот здесь слуховая зона: восприятие и распознавание звуков.

– А это что за темно-розовая штука?

– Ммм… не будем спешить. Продолжим, тут зона краткосрочной памяти. А за ней первичная двигательная зона, которая управляет нашими мышцами.

– А где зона речи?

Исидор смотрит на изображение.

– Там, сбоку, в теменной доле.

Лукреция постепенно привыкает к виду мозга Феншэ.

– А что внутри?

Исидор переворачивает страницу.

– Сверху поверхностный слой, это кора. Там создается мышление, речь.

– Это ведь всего лишь тонкая кожа…

– Тонкая, но очень витая и вся в складках. Кора мозга отвечает за все высшие функции организма, и во всем животном мире именно у человека она самая плотная. Проникнем внутрь мозга. Под корой – лимбическая система, резиденция наших эмоций: страсть и гнев, страх и радость, там они и нежатся. В этой книге ее также называют нашим «мозгом млекопитающих», в отличие от коры, которая считается «типично человеческим мозгом».

Лукреция наклоняется, чтобы лучше рассмотреть лимбическую систему.

– Значит, именно там у Феншэ произошло нечто странное.

– А также, возможно, у Жиордано. В лимбической системе существует устройство под названием «морской конек». Там хранится наша личная история. «Морской конек» сравнивает каждое новое ощущение с теми, что уже у него в памяти.

Лукреция заворожена.

– Красивое название – «морской конек». Видимо, ученые так назвали эту зону потому, что она походит на эту подводную зверушку…

Исидор листает научную книгу, затем снова разглядывает содержимое банки.

– Оба полушария связывает мозолистое тело, это беловатое вещество, благодаря которому наша логическая мысль соединяется с мыслью поэтической.

– Похоже на большой кусок бараньего жира.

– Два крупных пурпурных шара снизу – это таламусы, контрольный пункт всей нервной системы в целом. А еще ниже находится гипоталамус, самый главный контролер. Он управляет нашими внутренними биологическими часами, которые регулируют ритм жизни сутки напролет, следят за тем, хватает ли нашей крови кислорода и воды. Именно гипоталамус вызывает чувство голода, жажды или насыщения. У мужчин он отвечает за половую зрелость, а у женщин регулирует месячный цикл и оплодотворение.

Лукреция начинает понимать, что в банке нечто большее, чем кусок плоти, и говорит про себя, что это, скорее, великолепный органический компьютер. В нем есть таймер, центральный процессор, материнская плата, диск памяти. Компьютер из плоти.

– И наконец, еще ниже гипофиз, исполнитель желаний гипоталамуса. Эта маленькая шестимиллиметровая железа выбрасывает в кровь большую часть эмоциональных гормонов, которые заставляют нас реагировать на положительные или отрицательные внешние возбудители.

Лукреция снова просматривает список мотиваций. Вообще, говорит она себе, то, что в самом начале, служит удовлетворению первой части мозга, мозга пресмыкающихся, мозга сохранения жизни: прекратить боль, страх и питаться, размножаться, быть в безопасности. Последующие мотивы служат для удовлетворения второй части мозга, мозга млекопитающих, мозга волнений, гнева, долга, сексуальности и т. д. И наконец, третья часть, кора полушарий, типично человеческая, служит для удовлетворения третьей группы мотивов, исходящих из нашей способности фантазировать: к примеру, потребность в личном пристрастии… Они молча рассматривают мозг этого исключительного человека.

– Жиордано увидел что-то внутри, из-за чего он захотел нас позвать…

Исидор снова берет лупу.

– Там есть множество маленьких дырочек, которыми пестрят некоторые зоны.

Внезапно разбуженный собственными внутренними часами, Исидор поспешно бросает взгляд на наручные часы, словно у него была срочная встреча, а затем включает телевизор, чтобы посмотреть новости.

– Извините, пора.

– Вы хотите смотреть новости в разгар нашего расследования?

– Вы прекрасно знаете, что это моя единственная страсть.

– Я думала, что это сладости.

– Одно другому не мешает.

Исидор уже погружен в прослушивание новостей.

Сперва говорят о национальных событиях. Раздор между президентом и премьер-министром в результате обвала на бирже. Похоже, такое резкое падение было усилено автоматическим действием компьютеров, запрограммированных на продажу акций, когда курс достигнет какого-то минимального предела. Премьер-министр требует, чтобы за программным обеспечением компьютеров тщательно следили, дабы они перестали искусственно преувеличивать «хорошие» и «плохие» счета мировых биржевых рынков.

Парламентские выборы. Один политик из оппозиции объявляет: «Проблема нашей страны в том, что больше нет мотивации. Каждый думает непосредственно о своем собственном мелком удобстве. Мы перестали биться за то, чтобы быть первыми, мы пытаемся только не слишком быстро стать последними». Он добавляет: «Но и это еще не все! Пошлины и бумажная волокита лишают менеджеров стимула, производители богатства теряют заинтересованность из-за налогов, у нас сделано все для того, чтобы все одинаково проигрывали».

Международные новости: Генеральный секретарь ООН попросил Сирию, где детей учат, что концентрационных лагерей никогда не существовало, изменить свои школьные учебники по истории.

– Вот видите, не только вы теряете память. Все человечество страдает от небольших «потерь». Скоро будем голосовать, поднимая руку, чтобы решить, имела ли место Первая мировая война, и, возможно, все перепишем в зависимости от того, что выберет большинство.

– Для меня, право же, неутешительно оказаться в забытьи в мире, потерявшем память.

У Исидора изможденный вид.

– Что случилось, коллега?

Лукреция Немро протягивает Исидору бумажный платок, он берет его.

– Я все переживаю, и все меня разрушает, жестокость – как трусость.

– Вам все еще мало? Это просто-таки невероятно, вы, способный обратить в бегство сумасшедшего убийцу, сдаетесь после просмотра новостей.

– Извините меня.

Он сморкается.

– О черт. Если это доводит вас до такого состояния, больше не слушайте сводку! Я вовсе не против, чтобы новости были вашим наркотиком, но надо, чтобы вы, по крайней мере, получали от него хоть немного удовольствия.

Она выключает телевизор. Он снова включает.

– Я хочу знать, что происходит.

– Иногда об этом лучше не знать.

– Ясность ума – самый сильный наркотик.

– Тогда станьте равнодушным!

– Хотелось бы.

– Ох, как бы вы ни причитали перед телевизором, все меняется! – Она шепчет ему на ухо: – Ганди говорил: «Когда я прихожу в отчаяние, я вспоминаю, что на протяжении всей истории голос правды и любви торжествовал. В этом мире есть тираны и убийцы, и временами они могут казаться нам непобедимыми. Но в конце концов их всегда свергают».

Тем не менее журналист не успокаивается.

– Да, но Махатма Ганди был убит. И здесь и сейчас говорят только о симптомах подъема национализма, фанатизма, тоталитаризма. Я бы хотел быть бесчувственным. Точное определение – «беспечный». В мозгу ведь должен существовать гормон беззаботности. Жидкость, которая бы делала так, чтобы все воспринималось легко, чтобы трагедии, обрушивающиеся на других, тебя не касались. Это должно существовать…

– Это называется успокоительные средства. Они прогоняют тревоги, заставляя забыть о реальности. Сорок пять процентов населения принимают их, по крайней мере раз в месяц.

Она протягивает ему конфеты.

– Вы слишком чувствительны, Исидор. От этого вы сперва кажетесь… обаятельным, но в дальнейшем – малообщительным.

– На что нам самая развитая в животном мире кора мозга, если мы такое вытворяем? Никакое животное не осмелилось бы поступить со своей добычей так, как мы поступаем с себе подобными! Если бы вы знали, как мне хочется быть… «глупым».

Она рассматривает обе половинки мозга, плавающие в прозрачной банке.

Исидор прибавляет громкость.

Светская хроника. Билли Андервуд, знаменитый французский рокер, шестнадцатый раз женится; счастливая избранница моложе его на сорок лет.

Лукреция замечает, что простое изложение этой не трагичной новости (кроме как для бывших подруг певца) повергает Исидора в прежнее состояние.

Наука. На основе гормона свиньи создано новое лекарство, продлевающее человеческую жизнь. Если надежды, возложенные на этот продукт, оправдаются, ученые надеются расширить границы человеческой жизни в среднем до ста двадцати лет вместо восьмидесяти, как в настоящее время.

Лукреция отворачивается от телевизора и вновь придвигается к мозгу в банке. Она чувствует, что решение заключается в этом бледном куске плоти.

В конце сообщают, что знаменитая топ-модель Наташа Андерсен, косвенно причастная к убийству Самюэля Феншэ – впрочем, она сама обвинила себя в убийстве, хотя речь идет о смерти от «любви», – только что была освобождена, так как «любовь» не фигурирует в Уголовном кодексе в качестве оружия ни первой, ни второй, ни третьей категории.

36

Жестокие японские мультфильмы для детей, реклама, выпуск телемагазина, нахваливающего хозяйственные принадлежности, реклама, невыполнимые кулинарные рецепты, реклама, программа гимнастических упражнений, за которыми невозможно поспеть, реклама, игра «Забирай или удвой», реклама, тележурнал в час дня, посвященный региональным новостям, реклама, спортивная программа, реклама, реалити-шоу со специально отобранными людьми, представителями среднего класса, реклама, снотворный немецкий фильм, реклама, тележурнал в восемь часов вечера, посвященный национальным и международным новостям, реклама, прогноз погоды, реклама, полнометражный американский «экшн», реклама, аналитическая программа об общественности, реклама, нарезка лучших моментов на телевидении, реклама, программа об охоте и рыбной ловле.

Вот это, с небольшими изменениями, каждый день забивало голову Жана-Луи Мартена. Семь дней в неделю.

Сначала больной LIS дорожил телевидением, как дорожат другом детства. Но затем он почувствовал скрытые умыслы ведущих, составителей программ. Он понял, что телевидение стало средством объединения. Оно оказывало влияние на зрителей, дабы внушить им три подсознательных указания: будьте спокойными, не волнуйтесь, старайтесь накопить как можно больше денег, чтобы иметь возможность приобрести товары по последней моде, которыми можно поразить своих соседей.

Но он ощущал и еще одно подсознательное действие телевидения: объединяя в малом, оно разобщало людей. И очень ловко.

Телевидение подталкивало детей осуждать консервативных родителей, а родителей – своих глупых детей. Из-за него больше нет застольных разговоров. Оно вселяло веру в возможность обогатиться, просто вспомнив в викторине дату исторического сражения.

В конце второй недели Жан-Луи Мартен уже не переносил этой вещи, постоянно забивающей его голову сообщениями, до которых ему не было дела.

Он познал однообразие темноты, однообразие света, и теперь перед ним было однообразие идей.

Он объяснил это Феншэ.

Тогда психоневропатолог предложил ему самому выбрать канал, моргнув один или два раза при перечислении каждого.

Веко снова зашевелилось. Он выбрал канал научно-документальных передач.

Отныне Жан-Луи Мартен проглатывал в день до шестнадцати часов науки. Наконец-то он нашел стимул, которым не мог насытиться. Существовало столько разных наук, столько странных, необъяснимых на первый взгляд открытий, столько знаний, которые надо было усвоить!

Этот канал стал сущим пиром для ума. Поскольку у него на это было время, поскольку он хотел этого, Жан-Луи Мартен, бывший служащий юридического отдела регионального банка, изучал одновременно все науки. Так как ничто и никто его не беспокоил, внимание больного было целиком сосредоточено на передаче, от начала и до конца. Он запоминал каждое изображение. Он запоминал каждое слово и обнаружил, что возможности его собственного мозга широки до бесконечности.

За время этого самообучения наукам Жан-Луи Мартен впервые сказал себе: «В конце концов, все не так уж плохо». Он уже меньше боялся завтрашнего дня. Чем больше он узнавал, тем больше ему хотелось узнать. Столкнувшись с медициной, он захотел изучить биологию и физику.

Он помнил, что еще до него Леонардо да Винчи, Рабле или Дидро стремились познать все науки своего времени. Жан-Луи Мартен раскрыл в себе то же устремление.

Наука обновлялась чаще, чем какие-либо другие формы выражения человеческого интеллекта, и ее эволюция была быстрой, словно несущийся поезд, постоянно ускоряющий движение. Больше никто не мог его догнать. И Мартен имел привилегию – у него было время следить за всеми этапами прогресса.

Естественно, более всего он увлекался тем, что имело отношение к мозгу и нервной системе.

Отныне он сделал свой выбор – ему захотелось понять внутренние механизмы мысли. Когда он слышал, как ученый объясняет свои исследования, он всегда задавал себе один и тот же вопрос: «Что же на самом деле происходит в его мозге? Что побуждает его к действию?»

37

Что побуждает нас к действию?


обращений к странице:9405

всего : 15
cтраницы : 1 | 2 | 3 | 4 | 5 | 6 | 7 | 8 | 9 | 10 | 11 | 12 | 13 | 14 | 15 | Следующая »

Партнеры проекта
Другие сейчас читают это:
Партнеры проекта
Это интересно
Партнеры проекта
 
 
ГРЕХИ и СОЖАЛЕНИЯ ЕСТЬ МЕЧТА? ЦЕЛЬ? Я БЛАГОДАРЮ ДНЕВНИК МУДРОСТИ
  • Не горожусь тем, что я такая лицемерка. Хожу в школу, всем улыбаюсь и говорю какие они хорошие, а на самом деле ненавижу их всех до одного! Что учителей, что о...
  • завидую всем,кто чего-то добился и как-то реализовался.называю людей дураками и везунчиками,хотя понимаю,что они много работают и получают то,чего хотят,а я сиж...
  • Я хочу покончить с жизнью... и я это сделаю
  • Ya ochen xochu viiti zamuj za bogatogo oligarxa I jit s nim dolgo I shastlivo!!! Da budet tak!!! Amen!!!
  • хочу взаимной и искреной любви
  • A rllonig stone is worth two in the bush, thanks to this article.
  • Я благодарю Господа Бога, Пресвятую Богородицу, всех Святых, АНГЕЛОВ-ХРАНИТЕЛЕЙ за сына, за то, что он приехал , всё благополучно. Спасибо, Господи, за всё. Спа...
  • Вселенная я благодарна тебе за то что, у меня уже сегодня сейчас есть деньги полностью расчитаться с Лешей Ковалевым за офис, я смогла забрать всю свою мебель и...
  • Я благодарю Господа Бога за всё,чем он меня облагодетельствовал в ответ на мои молитвы! Спасибо большое и Ангелам нашим-хранителям.
  • Лидерству нельзя научить, ему можно только следовать! ...
  • Существует Она, которую я называю Прекрасная Женщина.
    Ее главный талант- способность любить.Она страдает, умирает от любви, чтобы воскреснуть и начать все в......

  • You"ve gotten one of the better webpages.|...
  • КНИГИ НА ФОРУМЕ АНЕКДОТЫ ТРЕНИНГИ
  • Как дважды два Основы пикапа...
  • Слова...
  • Посланник...
  • Неудачник...
  • Практика магов...
  • 09.09.2021 23:32:36 Кто кончил в меня вчера?...
  • 09.09.2021 22:57:46 как бросить пить пиво после работы?...
  • 03.09.2021 15:11:17 Как похудеть на 5-12 кг за месяц...
  • FraGGod: Прикинь, мне мыло от премьер-министра UK пришло
    Ti: Что, предлагает увеличить?
    читать все анекдоты
    Партнеры проекта
    Подписка
     Дневник мудрых мыслей  Общество успешных  Страница исполнения желаний  Анекдоты без цензуры  Генератор Позитива
    PSYLIVE - Психология жизни 2001 — 2017 © Все права защищены.
    Воспроизведение, распространение в интернете и иное использование информации опубликованной в сети PSYLIVE допускается только с указанием гиперссылки (hyperlink) на PSYLIVE.RU.
    Использование материалов в не сетевых СМИ (бумажные издания, радио, тв), только по письменному разрешению редакции.
    Связь с редакцией | Реклама на проекте | Программирование сайта | RSS экспорт
    ONLINE: Техническая поддержка и реклама: ICQ 363302 Техническая поддержка 363302 , SKYPE: exteramedia, email: psyliveru@yandex.ru, VK: psylive_ru .
    Рейтинг@Mail.ru Яндекс.Метрика