Старая поговорка, что убивают тех, кого любят, верна. Верно и
обратное
утверждение.
Еще как верно.
Этим утром я отправился на работу
и увидел полицейское оцепление между
зданием, в котором я работал, и
автомобильной стоянкой. Полицейские
останавливали и допрашивали людей, с
которыми я работал. Всех, кто попадался
им.
Я даже не стал сходить с
автобуса.
Я - Холодный Пот Джо.
Из окна автобуса я вижу, что окно-стена на
четвертом этаже моего
офисного здания выбито, а внутри пожарный в
грязно-желтой робе отковыривает
обгоревшую панель подвесного потолка.
Дымящийся стол показывается из окна,
толкаемый двумя пожарными, а затем
падает вниз с высоты четвертого этажа,
ударяясь об асфальт почти бесшумно, но
очень эффектно.
Стол разваливается на части, которые продолжают
дымиться.
Я - Комок В Желудке Джо.
Это мой стол.
Я знаю, что мой
начальник мертв.
Три способа приготовления напалма. Я знаю, что Тайлер
собирался убить
моего начальника. Вот почему мои руки пахли бензином, вот
почему я сказал,
что хочу уйти с работы. Я сам разрешил ему. Будь как
дома.
Убей моего начальника.
Тайлер, Тайлер.
Я знаю, что взорвался
компьютер.
Я знаю это, потому что это знает Тайлер.
Я не хочу этого знать,
но я знаю, как просверлить тонким сверлом для
ювелирных работ крошечное
отверстие в трубке монитора. Все
обезьянки-астронавты знают это. Я распечатал
заметки Тайлера. Это новая
версия бомбы-лампочки, когда просверливают
отверстие в лампочке и заливают
через него бензин. Отверстие заклеивают
воском или силиконом, затем
вкручивают лампочку в патрон и ждут, пока
кто-нибудь не войдет в комнату и
не включит свет.
Трубка в мониторе
вмещает гораздо больше бензина, чем лампочка.
Сначала нужно убрать
пластиковую рамку вокруг катодно-лучевой трубки
или же можно действовать
через вентиляционные прорези в верхней панели
монитора.
Но еще до этого
необходимо отключить монитор от сети и от компьютера.
Телевизор тоже
подойдет.
Надо помнить о том, что малейшая искра - даже статическое
электричество
от синтетического коврового покрытия - и вам конец. Вы
превратитесь в комок
горящей и визжащей плоти.
В катодно-лучевой трубке
может сохраняться остаточное напряжение до
трехсот вольт, так что разрядите
главный конденсатор при помощи отвертки.
Если в процессе этого вам пришел
конец, значит, вы использовали отвертку с
неизолированной ручкой.
Внутри
трубки вакуум, так что, просверлив ее, вы услышите легкий свист
- это воздух
заполняет трубку изнутри.
Рассверлите проделанное отверстие при помощи сверл
с увеличивающимся
диаметром, пока в него не начнет входить воронка. Затем
заполните трубку
взрывчатым или легковоспламеняющимся веществом на ваш вкус.
Неплох в этом
случае самодельный напалм. Бензин, смешанный с замороженным
концентратом
апельсинового сока или с кошачьим дерьмом.
Замечательно
взрывается также смесь марганцовки и сахарной пудры. Суть
в том, чтобы
смешать хорошо горящее вещество с тем, которое обеспечивает
большое
количество кислорода для горения. Если горение идет достаточно
быстро, то его
называют взрывом.
Перекись бария и цинковая пыль.
Аммиачная селитра и
алюминиевый порошок.
Nouvelle cuisine анархии.
Нитрат бария под соусом из
серы и древесного угля. Отличный порох.
Bon appetit.
Наполните всем этим
компьютерный монитор, и когда кто-нибудь включит
компьютер, у него под носом
взорвутся пара-другая килограммов пороха.
Беда в том, что я немного любил
своего начальника.
Если ты американец мужского пола и христианского
вероисповедания, то
твой отец - это модель твоего Бога. Иногда отца тебе
может заменить карьера.
А вот Тайлер моего начальника не любил.
Полиция
ищет меня. Я последним покинул здание в пятницу вечером. Я
проснулся за
рабочим столом, с влажным пятном от моего сонного дыхания на
столешнице и
голосом Тайлера в телефонной трубке, который сказал мне:
- Выйди на улицу. У
нас есть машина.
"Кадиллак".
Мои руки все еще пахли
бензином.
Автомеханик из бойцовского клуба спросил меня, что я хотел бы
сделать
перед смертью. Я сказал, что хочу уйти с работы. Я сам разрешил
Тайлеру.
Будь как дома. Убей моего начальника.
Я доезжаю на автобусе до
конечной остановки, большой, покрытой щебнем
площадки, откуда пригородные
автобусы отправляются в разные стороны по
дорогам, разбегающимся между пустых
автостоянок и вспаханных полей. Водитель
достает пакет с завтраком и термос,
и смотрит на меня через зеркало над его
головой.
Я думаю, где бы мне
спрятаться так, чтобы копы меня не нашли. С заднего
сиденья я вижу, что кроме
меня и водителя в автобусе находится еще человек
двадцать. Я насчитал
двадцать голов.
Двадцать выбритых налысо голов.
Водитель поворачивается в
кресле и обращается ко мне:
- Мистер Дерден, сэр! Я восхищен тем, что вы
делаете.
Я никогда не видел его прежде.
- Вы должны простить меня, сэр, -
говорит водитель, - но в комитете мне
сказали, что вы сами велели поступать
подобным образом.
Бритые головы поворачиваются к тебе одна за другой. Затем
один за
другим бойцы встают. У одного в руках тряпка, от которой несет
эфиром. Тот,
который ближе всего к тебе, держит в руке охотничий нож. Это
автомеханик из
бойцовского клуба.
- Вы - смельчак, сэр, - говорит
водитель, - вы назначили домашнее
задание сами себе.
Механик говорит
водителю:
- Заткнись. Стой на стреме и не болтай.
В руке у одного из
обезьянок-астронавтов резиновая лента. Ты знаешь,
что сейчас тебе стянут
яйца. Обезьянки начинают двигаться по проходу к тебе.
Механик говорит:
-
Вы же знаете правила, мистер Дерден. Вы же сами сказали. Вы сказали,
что если
кто-нибудь попытается закрыть клуб, даже вы сами, то ему
отрежут
яйца.
Помидоры.
Абрикосы.
Шары.
Huevos.
Представь
только, как лучшая часть тебя лежит в пластиковом мешке в
морозильнике на
Бумажной улице.
- Вы же знаете: сопротивление бесполезно, - говорит
механик.
Водитель смотрит в зеркало и жует свой сандвич.
Полицейская
сирена завывает где-то вблизи. Вдалеке, в поле, тарахтит
трактор. Птицы.
Заднее окно в автобусе наполовину открыто. Облака. Высокая
трава на краю
автобусной площадки. Пчелы или мухи гудят в траве.
- Сейчас мы сделаем
небольшую операцию, - говорит автомеханик из
бойцовского клуба. - На этот раз
это не просто угроза, мистер Дерден. На
этот раз мы их отрежем.
Водитель
автобуса говорит:
- Это копы.
Сирена воет уже где-то перед самым
автобусом.
Итак, с кем же мне придется бороться?
Полицейский автомобиль
подъезжает к автобусу, мигая красными и синими
огнями, и кто-то кричит
снаружи:
- Всем оставаться на месте!
И я спасен.
Вроде бы.
Я могу
рассказать копам про Тайлера. Я расскажу им все про бойцовский
клуб. Меня,
скорее всего, посадят, но тогда уже "Проект Разгром" станет их
проблемой, и
мне не придется больше смотреть на этот острый нож.
Полицейские взбегают по
ступенькам в автобус, и первый из них
спрашивает:
- Уже
отрезали?
Второй добавляет:
- Режьте скорее, выписан ордер на его
арест.
Затем он приподнимает фуражку и говорит:
- Ничего личного, мистер
Дерден. Очень рад, наконец, познакомиться с
вами.
Вы совершаете огромную
ошибку, говорю я.
Механик говорит:
- Вы нас предупреждали, что скажете
именно это.
Я - не Тайлер Дерден.
- И на этот счет вы нас
предупреждали.
Я меняю правила. Пусть бойцовский клуб существует, но отныне
мы никого
и никогда не будем кастрировать.
- Так, так, так, - говорит
механик.
Он уже находится на полпути ко мне и по-прежнему сжимает в руках
острый
нож.
- Вы сказали, что именно это и будете говорить.
Ладно, я -
Тайлер Дерден. Он самый. Я - Тайлер Дерден и я диктую
правила, и я приказываю
вам: уберите нож!
Механик вполоборота спрашивает кого-то из идущих
сзади:
- Какой у нас рекорд на сегодняшний день?
Ему отвечают:
- Четыре
минуты.
Механик спрашивает:
- А сейчас кто-нибудь засек время?
Оба
полицейских стоят у передней двери автобуса. Один смотрит на часы
и
говорит:
- Обожди чуток. Сейчас стрелка дойдет до двенадцати и тогда -
валяй.
Коп говорит:
- Девять. Восемь. Семь.
Я выпрыгиваю в полуоткрытое
окно. Я падаю животом на стекло в
металлической раме, а у меня за спиной
механик восклицает:
- Мистер Дерден, не портите нам результат!
Свисая из
окна, я цепляюсь руками за черную резину задней покрышки. Мне
удается
ухватиться за обод, и я пытаюсь вытянуть себя из окна. Кто-то держит
меня за
ногу. Я кричу маленькому трактору вдали:
- Эй! Эй, там!
Кровь прилила к
моей голове, потому что я вишу кверху ногами. Я тяну
себя в одну сторону, но
руки, ухватившие меня за щиколотки, тянут меня в
другую. Галстук плещется и
бьет меня по лицу. Пряжка моего ремня за что-то
зацепилась. Пчелы, мухи и
трава в дюймах от моего лица, и я кричу:
- Эй, там!
Руки, вцепившиеся в
мои штаны, начинают стягивать их вместе с ремнем.
Кто-то внутри кричит:
-
Прошла минута!
Ботинки спадают с моих ног.
Ремень вместе с пряжкой
исчезает внутри окна.
Чьи-то руки крепко держат мои ноги. Горячее стекло окна
жжет мне живот.
Белая рубашка пузырем окутывает плечи и голову. Я по-прежнему
цепляюсь
руками за обод колеса и кричу:
- Эй, там!
Мои ноги сложены и
вытянуты. Брюки кто-то стянул с меня совсем. Солнце
греет мне задницу своими
лучами.
Кровь стучит у меня в висках, глаза выпучены от давления, все, что
я
вижу - это белая рубашка, висящая колоколом вокруг моей головы.
Где-то
вдалеке тарахтит трактор. Гудят пчелы. Где-то. На расстоянии миллиона
миль.
Где-то на расстоянии миллиона миль позади кто-то выкрикивает:
- Две
минуты!
Чья-то рука, скользит у меня между ног.
- Не делайте ему больно, -
говорит кто-то.
Руки, которые держат меня за щиколотки, находятся от меня на
расстоянии
миллиона миль. Представьте себе, что они находятся в конце
длинной-длинной
дороги. Направленная медитация.
Не надо представлять, что
металлическая окантовка окна - это тонкий,
острый нож, который вспарывает вам
живот.
Не надо представлять, как люди в черном разводят ваши ноги в
стороны.
В миллионе, квадриллионе миль от тебя грубая, теплая рука
ухватывает
тебя за основание корня, и что-то начинает давить все сильнее,
сильнее и
сильнее.
Резиновая лента.
Вы в Ирландии.
Вы в бойцовском
клубе.
Вы на работе.
Вы где угодно, но не здесь.
- Три
минуты!
Кто-то вдалеке кричит:
- Вы же сами говорили, мистер Дерден: "Не
вставайте на пути у
бойцовского клуба".
Теплая рука прикасается к тебе. За
ней следует холодный кончик ножа.
Другая рука обнимает тебя за плечи.
Это
- терапевтический телесный контакт.
Время объятий.
Тряпка с эфиром
прижимается к твоему рту и носу.
А затем - ничего. Даже меньше, чем ничего.
Забытье.
обращений к странице:11108