Главная
Блоги
  Войти
Регистрация
 
Психологическая литература > Путь самца

Путь самца

Девственность — как проблема         [версия для печати]

Перед первой брачной ночью сидит мужик и красит себе яйца зелёнкой.

Друзья спрашивают: «Зачем?»

А он: «Завтра сниму штаны, жена увидит, спросит, почему яйца зелёные?

А я ей — раз сразу в морду, бац: «Где ты другие видела?»

Долго думал, что главное в следующем периоде жизни человека: от восемнадцати до двадцати-двадцати двух? И понял. Люди взрослеют, и помимо обычной подростковой озабоченности их жизнь наполняют разные социальные установки. А также страхи, что ты не справишься с ними. Причём страхи преследуют в равной степени как мужчин, так и женщин.

Что касается парней, то самой страшной их проблемой становится затянувшаяся девственность, особенно если вдруг над твоей головой, как волосатая засасывающая вагина, нависла армия. «Это что же?! — в спермотоксикозной панике мечется душа будущего воина. — Если я не стану мужиком сейчас, то шанс выпадет только в двадцать! Если доживёшь!!! Но это же позор и ужас до преклонных двадцати лет оставаться валдайской целкой. Как на это отреагирует телка, которую сниму после армии?! И вообще — вдруг к тому времени все мои жениховские способности сойдут на нет?» и т. д, и т. п. Дух бунтует, самец мечется и не знает, куда бежать и кого иметь. Он не смеет уговаривать ровесниц, ибо все одно не снизойдут, а где обрести жрицу любви, ведать не ведает. Особливо если это тварь дрожащая, обитающая в Ленинграде в конце восьмидесятых и имеющая от роду неполных кврнадцать лет.

…Именно тогда мы с моим приятелем оказались на тропе воинственного поиска приключений перед армией. Но если у меня с бабами уже «всё было», то у него — пока нет.

— Я тебе помогу! — геройски заявил я, представляя внутренний ужас своего товарища (ведь я на его месте бился бы в истерике). Хотя моя уверенность и строилась тогда из редких удач, которые смело можно приравнять к чуду, все же у меня было «намного» больше опыта, сына ошибок трудных и гения, друга парадокса.

И мы отправились в ЦПКиО им. Кирова, где, взяв напрокат лодочку, ненавязчиво гонялись за телочками с более-менее сформировавшимся желанием хоть кому-нибудь, хоть на полшишечки… Удача в тот день решила улыбнуться только одному из нас. Мы, то бишь я, подцепили двух девок. Но только одна из них была не похожа на горгулью, а вторая — вылитый Квазимодо. Но что делать.

— Ладно. Тебе нужнее, так что «Эсмеральда» твоя, — шепнул я на ухо приятелю.

— Не даст! — обречённо пробурчал он.

— Куда денется. Тебе не даст, достанется мне. А вторая тогда твоя (ха-ха-ха). Так что старайся.

И мы взялись уговаривать баб пойти ко мне домой, на палочку чая.

…Если бы только знать, что моя жертва в тот день пропадёт даром. Пока я мучился в комнате с доставшимся мне бегемотиком с крокодильим личиком, у которого внезапно оказались критические дни и внезапно вдруг возникшая любовь ко мне (девушка настойчиво предлагала встречаться, а я отмахивался повесткой), мой приятель все два часа, проведённые с девкой наедине, базарил с ней за жизнь.

— Как же так?! — обиженно вопил я после того, как девчонки ушли. — Я же как Матросов бросился на этого лемура. Уступил тебе царевну, а ты, как кот Баюн, — трындишь, трындишь и…

— Но она сказала, что ещё девственница. Что мне было делать? — со сказочной дуростью возмущался он в ответ.

Что, что?! Меня позвать.

А может — он влюбился с первого слова? И по глупости надеялся, что так ему точно будет известно, ждала его «Эсмеральда» из армии или нет. В этом возрасте абсолютно непонятны мотивы, движущие людьми. У всех куча страхов. У парней — дождётся девушка или нет. А бабы опасаются и прикидывают, женишься ты на ней после армии или нет. Или ей лучше что-нибудь сейчас подыскивать…

Женщины коварны уже с юности, они тоже не хотят упускать удачу. Ну, или мне так кажется. По крайней мере та в меру симпатичная «Эсмеральда», с которой мы красиво познакомились в парке и трогательно простились, уходя, пообещала ждать моего приятеля и писать ему письма в армию. А писала она их не только ему… По крайней мере и мне она тоже писала.

Впрочем, на ней свет клином не сошёлся: мне писали шестеро девушек, хотя многие бойцы и сослуживцы не верили в мои способности. Потому что в армии, как ни крути, не только мой приятель, а практически большинство были ещё девственниками. Помню, как ко мне подошли азербайджанцы и спросили: «Ром, ты из города?» — «Да». — «А ты когда-нибудь трахал женщину?» — «Да. Неоднократно». — «Ой, не надо, не заливай». — «А вы нет? Неужели только ослиц?!»

Но как им было поверить в мои способности, если ситуация с сексом в деревнях или небольших городках была ещё хуже. А я… Я за первые месяцы в армии сбросил восемнадцать килограммов и был похож на пятиклассника. Даже заболел тогда, о чём и сообщал в письмах к любимым. Одна из них, моя «санаторная» любовь Вика, даже примчалась в госпиталь. Благо служил я недалеко от её родного Минска (каких-то полторы тысячи километров). За тот год, что мы не виделись, она сильно изменилась. Неожиданно расцвела: может, недавно лишилась девственности, может, обо мне много думала, а думы о возвышенном облагораживают!

Когда её увидели кавказские «деды», они просто опешили.

— Это твой девушка? — с недоверием спрашивали они, пристально оглядывая мою исхудавшую персону.

— Мой. А что такого? — ответил я с видом бывалого и тёртого джигита. И тут же понял, что я — орёл.

Она оставила пару апельсинов, банку сгущёнки, посидела и уехала. А я осознал, что в санатории прошлым летом лечился не от того. Нужно было зрение и мозги вправлять. То есть я не только не трахнул готовую к этому телку, но даже и не разглядел её как следует. Типа, девочка как девочка. И только сейчас, посмотрев на неё глазами других людей, изменил своё мнение. Стал писать ей, предлагая в письмах выйти за меня замуж. Но у неё уже были другие… планы. Она сообщила, что, к сожалению, уезжает с папой в Америку… И уехала с каким-то парнем в Израиль.

…Несколько лет спустя я оказался у них в гостях. Там не было даже свободной кровати, и мне дали спальный мешок. Зато утром её парень ушёл на работу, а я перебрался в кровать, и у нас все, наконец, спустя столько лет, случилось. Едва мы кончили и я сел перекурить, как её парень зачем-то вернулся. К счастью, он нас не застукал, хотя, может, и заподозрил что-то…

Ну да ладно. Это уже другая история.

А тогда, в армии, поняв, что эта звезда исчезла с моего небосклона, я продолжал строчить другим девушкам. И, как только меня отправляли в командировку в Питер, не упускал случая встретиться со всеми ними (кстати, забыл сказать, что в командировках я был семь раз. Потому что у меня какой-то дальний родственник оказался генералом в Генштабе округа). Приезжая домой, встречался сначала со знакомыми девушками, потом с малознакомыми, и даже совсем с незнакомыми. Разумеется, цель, которую преследуешь в таких отпусках, — чтобы бесценное время не было потрачено зря. Сразу прикидываешь, даст — не даст. Глаз выбирает баб, готовых переспать: ведь уламывать тебе некогда, мозг анализирует это.

И вот как-то в этой череде дошла очередь и до «Эсмеральды» из парка. Той, слегка симпатичной, что писала и мне, и моему товарищу, и… её уламывать я бы тоже не стал, — чего терять время и делать подлянку другу — но я всё же с ней встретился. И увидел, что… произошли необратимые перемены: она вполне подходила под то, что мне сейчас нужно, — под секс-тренажёр.

И я позвал её к себе.

А она, не будь дурой, пришла.

Конечно, мне захотелось её раздеть. В девичьих глазах при этом не появилось ни страха, ни упрёка, какой бывает у девушки в торжественный момент дефлорации. В глазах подруги только суетились раздумья о правильном выборе жеребца. Она даже сказала двусмысленную фразу: «Вот если бы ты не был другом Андрея…»

Что имелось в виду? Что тогда она бы отдалась, не переживая насчёт сплетен? Или, если бы я не был его другом, она бы сейчас разбила мне морду, а так как дружба — это святое, она готова практически на все? Что тоже странно, ведь она не обязана спать с другом. Но раз уж она сама пришла, мне задумываться о причинах и лейтмотивах фраз было совсем недосуг. Тем более что она уже разделась, улеглась и даже раздвинула ноги.

…Вернувшись в часть, я выкинул её из головы и, ожидая следующей командировки, продолжал писать длинные страстные письма. Теперь на первый план выдвинулась моя вторая «санаторная любовь». Красноярская скромница. С ней я, наверное, даже связывал какие-то надежды. Она сообщала в письмах, что очень ждёт и очень любит. Из её писем я узнал, что она приехала в Питер, что поступала в институт, что провалилась и что сейчас учится в ПТУ на маляршу-штукатуршу и живёт в общежитии. Однажды она вдруг сообщила неприятную новость: что до последнего времени была девственницей, ждала только меня, но… её изнасиловали. С одной стороны, я огорчился, а с другой — путь, простите за цинизм, был открыт. Едва мне снова дали отпуск, как я рванул к ней.

В этот раз мы гуляли вместе с товарищем по батальону. Ему тоже дали отпуск. Так вдвоём мы и пошли по бабам. Ему после приличного промежутка времени, проведённого в армии, не меньше моего хотелось заглянуть, хоть на часок, в женское общежитие. И он держался моего общества, считая, что со мной у него больше шансов на удачное знакомство, а ему это крайне важно.

Может, это даже было написано на наших жеребячьих мордах? Ибо вахтёры общежития быстро нас раскусили и решили не пускать. Меня?! Не пустить к девушке, которой пишу уже два года! Наивные, они думали, что нас остановят двери. Но мы в душе были не кочегарами или там плотниками, а настоящими монтажниками-высотниками и пошли в обход. Точнее, полезли по водосточной трубе. На третий этаж, как нечего делать.

И вот она — любимая!…

Мы, конечно, посидели для приличия. Поговорили. Ещё посидели. Ещё поговорили. Прошло два часа. И тут я ненавязчиво и непринуждённо выключил свет. Подруга моей любимой, жившая в этой же комнате, не издала протестующих воплей, за что я ей очень благодарен. Правда, мой товарищ и в темноте продолжал тупо и прилично сидеть, держа красотку за руку.

После первого же акта любви я вызвал его в коридор покурить и спросил: «Ты чего? Вали её, она ж не против». — «Не, она не хочет. Она же не стала раздеваться».

«Вот болван, — уверенно думал я. — Ничего про баб не знает».

Но оказалось, что, несмотря на свою самоуверенность, болваном в ту ночь остался я. Но кто же мог подумать, что так выйдет. Я ещё не попадал в такие ситуации!…

Этот отпуск был последним. Уже через три месяца я вернулся из армии. До сих пор помню этот день — двадцать шестое апреля. Семья обрадовала меня тем, что всего четыре дня назад, двадцать второго апреля, к ним приходил папа одной незнакомой им девочки сообщить, что она ждёт от меня ребёнка. Чёрт возьми! Как?! Я же спрашивал у неё, можно ли в неё кончать!… Она же сама разрешила! Кто же мог предположить, что девушка не знала о том, что после этого случаются дети. Кто угодно, но только не я.

Мама сказала: «Рома, помоги ей. Денег дадим. У нас среди знакомых хорошие врачи. Тебе только нужно узнать, какой у девочки срок».

Мысль о том, что будет ребёнок, вызывает у мужчин разные чувства. Обычно ты хочешь ребёнка от той женщины, с которой планируешь жить, и тогда, когда уже можешь ребёнка прокормить. Но эту девушку я, простите, знаю очень относительно: только по нашим детским письмам (в которых она, между прочим, клялась, что любит, но даже не дождалась), а постель ещё не место для знакомства. И ребёнка я решил не заводить. Живя с родителями и не работая, не мог же посадить им на шею случайно свалившуюся на меня бабу, да ещё и с ребёнком. А самое главное, я уже решил поступать в институт. Окончательно определившись к этому моменту, кем я хочу стать в своей жизни.

…Ну а пока я просто ехал к беременной девушке, понимая, что жизнь-то моя накрывается медным тазом, который ещё и гудит, как набат. Но при этом все равно у меня были сомнения в том, правильно ли отталкивать девушку и ребёнка. Виноваты ли они в чём-то? Сомнения мучили меня до тех пор, пока я — как велела мама — не спросил у «ясеня», на каком она месяце. И тут она выдала фразу, сразу настроившую меня на саркастический лад: «Ну давай посчитаем, когда ты у меня был?» — «Что?! Ты беременна и даже не знаешь срок?! И не помнишь день, когда я был, хотя писала, что считаешь минуты до моего возвращения?»

Тут я окончательно и бесповоротно понял, что ребёнка мне точно не хочется, тем более уверенности в моём отцовстве у меня совсем не было. Правда, несмотря на всё это, я собрался поступить по-джентльменски: оставить деньги на аборт и записать на обоях телефон врача. Все произошло меньше трех месяцев назад, а, значит, сроки ещё не вышли.

Но девушка неожиданно упёрлась, что хочет ребёнка именно от меня.

— Я понимаю, но жениться сейчас не могу. Не хочу жениться, хочу учиться.

— А я хочу и рожу. Как ты не понимаешь: я хочу ребёнка именно от тебя…

— Тогда это твой выбор и только твой ребёнок.

— Да! Он мой! И я своего ребёнка не брошу, как некоторые!

— Я и не бросаю. Я предлагаю от него просто избавиться. И т. д.

Сложно все это слышать, но ещё сложнее ломать себе жизнь, связывая себя с человеком, которого не любишь, и что ещё страшнее — которому не веришь. Больше мы не встречались. Она звонила ещё пару раз. Разговаривала с моим дедом: «Передайте Роме, что у него родился сын». Потом позвонила снова, сказала, что ей трудно и нужны триста долларов. Я мог тогда помочь. Но поскольку я не был уверен, что это мой ребёнок, не хотел открывать кормушку. Сказал, что она разговаривает с моим братом Александром, а Роман женился и уехал в Америку.

Где-то живёт мой ребёнок. Я с содроганием жду, что скоро он нарисуется, и даст мне п… просраться. Что ж, пускай. Если будет на меня похож, куплю ему квартиру и помогу с работой. Правда, это ничего не изменит, но сниму камень с души. Это не совсем правильно — бросать своих детей. Он же не виноват, что мама у него дура.

Ситуация, прямо сказать, некрасивая. Зато с тех пор я понял, что в таких вопросах нельзя доверять женщине полностью, чтобы на эти грабли не наступить ещё раз. Женщины, особенно молодые, не особенно умны. К тому же они верят своим не особенно умным подружкам, которые могут наговорить чего-нибудь особенного: типа, «если вы в третий раз за ночь это делаете, то кончать туда можно» или «если женщина не кончила, то она не залетит», и прочую лабуду. Самец, помни: даже если ты идёшь у неё на поводу, её проблемы решать все равно придётся тебе.

Возможно, такие ситуации — временное явление жизни. Просто девочки в этом возрасте дозрели телом, а с мозгами у них по-прежнему засада. Им страшно хочется секса, но страшно в этом признаться даже самим себе, а тем более подругам и, уж конечно, следующему парню. Хорошо врать они ещё не умеют, но говорить правду им уже не хочется. Страхов и предубеждений у них не меньше, чем у ровесников, просто они иные: «он обязательно бросит меня, узнав, что я уже попробовала»; или «а если я нужна ему только для того, чтобы после армии было с кем перекантоваться, пока не найдёт другую, а я два года потеряла зря»; или «а вдруг он не женится, если я не залечу с первого же раза; ведь все мои подруги только так и выходили замуж» и т. д. Что стукнет в голову молодой бабе, не ясно никогда. Поэтому самцу нужно думать своей головой и надеяться только на себя. И верить своим ощущениям. Потому как бабы, мучимые всеми своими страхами, жутко лживы и способны на любые чудовищные наговоры.

Я это понял, когда через месяц-два после дембеля зашёл в свой подъезд и встретил того самого приятеля, с которым нас вместе забирали в армию.

— Андрюха! — обрадовался я. — Ты вернулся? А чего здесь стоишь, позвонил бы в дверь, тебе бы открыли. Ну заходи, отметим.

— Нет! — Он стоял как каменный. И в глазах этого каменного гостя горел нехороший огонь. — Ты с моей девушкой спал!

«Во, даёт девица, — офонарел я. — Зачем она ему про всех любовников-то рассказывает?»

— Ну спал, и чего? Она сама пришла. Позвонила и пришла.

— Она сказала другое: что ты позвонил, обманом завлёк её к себе на хату и изнасиловал, — произнесло могильным голосом зомбированное существо.

Я понял, что меня сейчас, наверное, будут немножко убивать. Мне стало жаль себя. И его тоже. Её я не жалел. Скорее, даже восхищался. Вот тварь!

— Где, как? — Я пытался встряхнуть его, привести в нормальное человеческое состояние. — Как завлёк? Как ишака — морковкой? Тогда скажи, что была за наживка! Изнасиловал?! Но как? Ты можешь трахнуть бабу, если она не хочет?! Даун! Приди в себя! — Я тряс его, клялся, что не был у девушки первым. Что не стал бы ломать целку, раз это девушка товарища.

Постепенно в его глазах появились искры разума и проблески понимания.

— Правда? — в сотый раз переспрашивал он. — Ты не был первым?

— Даже не вторым. Там уже батальон прошёл. Клянусь, чем хочешь. Ты же видел, мне своих баб хватало.

Он ушёл от меня окрылённый. Сказал, что все выяснил и прогонит её к какой-то (по-моему, даже её) матери. Но он, по всей видимости, в душе был исследователем и хотел знать все от корки до корки. Будь на его месте человек более разумный, он бы не стал ничего выяснять, а просто пошёл искать другую. Но откуда разум, если ты два года писал девушке и мечтал о ней… свободной рукой.

На следующий день они заявились оба. За ночь красотка совсем прополоскала ему мозги и сейчас собиралась подтвердить это громким спектаклем. Она кричала мне, что я не мужчина, а дерьмо в штанах и не могу нести ответственность за случившееся. Ей явно до зарезу нужно было доказать ему, что я был первый. И что изнасиловал её. Как не было мне жаль друга во всей этой чудовищной лжи, а я совсем не планировал его в этом поддерживать. Я сказал: «Если ты хочешь довести эту ситуацию до полного кретинизма, то можешь дать мне в рожу, только делай это побыстрее, потому как рядом с этой стервой я долго стоять не могу!» И демонстративно убрал руки за спину.

Честно говоря, я от него такого не ожидал!

Размахнувшись как следует, он двинул мне пару раз! Теперь искры полетели из моих глаз. А он, взяв за руку своего оракула, исчез из моей жизни навсегда.

Вскоре через кого-то я узнал, что он на ней женился и уехал в другой город. Бог им судья, но женщина начала совместную жизнь с обмана. А ведь мужчина повзрослеет, наберётся ума. Ему не всегда будет двадцать. Что он ей скажет после окончания периода спермотоксикоза, когда спокойненько обдумает ситуацию и когда познакомится с ещё какими-нибудь представителями «слабого полу» и изучит их психологию получше?

Я вот уже тогда, вскоре после всех этих случаев, стал задумываться над тем, что женщины коварны. Они играют нами, а мы им верим. И меня стали посещать серьёзные опасения: вдруг мне вообще девственницы не достанется?! Тем более, что, будучи идеалистом, я тогда полагал, что если женюсь, то, конечно, уже не буду трахаться с другими. А если жена окажется не девственницей, значит, так и останется пробел в истории моей половой жизни?! Ну нет! Надо успеть до свадьбы попробовать хотя бы одну девочку.

И я стал искать.

Правда, поиски мои были без отрыва от производства. Ибо как раз в это время у меня начались экзамены в Институт культуры на отделение режиссуры шоу и массовых праздников. За годы бесполезной службы в рядах СА я забыл всё, что знал, и даже то, о чём никогда не задумывался. Поэтому готовился я тщательно, собираясь в дальнейшем работать по выбранной профессии, будучи уверенным, что после института непременно стану знаменитым и, как следствие, богатым. Что любопытно, далеко не все из моих «коллег» были такими же, как я. Абитуриенты Института культуры в те годы, да и сейчас, делились на три основные категории. Примерно десятая часть думали так же, как я. Они шли учиться, точно зная, чего хотят. Остальные делились на две примерно равные группы: одна из них — это те, кто поступил в театральные вузы; а вторая, прости Господи, просто случайные дуры. Те самые, которых упомянули в афоризме: «Если ума нет — иди в пед; если стыда нет — иди в мёд; если совсем дура — иди в культуру».

Вот абитуриентка из последней категории и была первой девственницей в моей биографии. Хотя от неё никто такого сюрприза и не ожидал. Она же была старше меня на три года. Ну какие целки могут быть в двадцать четыре?

Эту невинность я приметил, так как она была практически легендой абитуры (наравне с одним грузином, который сделал в сочинении восемьдесят ошибок!). Девочка никак не могла понять, что всё делает неправильно. Мне стало искренне её жаль и, учитывая, что она, будучи человечицей, не была для меня конкуренткой, я пригласил её к себе домой, собираясь подготовить её к экзамену по специальности. Где-то в середине процесса этого помогания мне совершенно случайно как-то вдруг подумалось, а почему бы не пригласить её ещё и в спальню. Что в том плохого?!

— А может, давай этого… то есть того? — невинно спросил я, словно предлагая попить чаю.

— Ой, нет-нет, — стала ломаться она. Пытаясь взять в толк, чего она ломается, если я ей явно нравлюсь, я тихонечко подталкивал её к двери в спальню. Оказавшись окончательно припёртой, она выдала: «Да я сегодня не могу».

«Это мужчина не всегда может, а женщина готова всегда», — подумал я ехидно.

— Пойдём… пожалуйста.

— Я завтра сама приду! — вдруг с необычайно честными интонациями объявила она.

— Да? Но раз уж ты, в принципе, согласна, то какая разница, сегодня или завтра? Давай лучше сегодня, знаем мы эти ваши завтраки.

И она сдалась.

Я подложил ей под задницу небольшую подушку, думочку, ну… чтобы ей удобней было лежать. Какого же было моё удивление, когда выяснилось, что она была невинна! И что самое неприятное, крови оказалось много. Мне пришлось её долго смывать с ковра. Хороший и дорогой был ковёр. А эта зараза мне даже не помогала. Она премерзко хихикала, типа, ты сам хотел, вот и получил.

Да уж, спасибо!

Сюрприз был неожиданный, но все равно приятный. Я ведь и вправду хотел. За время экзаменов мы с ней успели многое. Не только в постели, я слово держал и готовил её к экзаменам. И, между прочим, хотя в тот год она не поступила, на следующий её взяли.

Ну а я планомерно продолжал искать возможность трахнуть девственницу… Как я их находил? Конечно, спросить девушку напрямую об этом очень сложно. Но бывало по-разному. Например, мы гуляем компанией, и кто-нибудь говорит одной из девчонок: «Катька, поцелуй его. Ему понравится, ты же нецелованная». Ух ты! И я начинал ухлестывание за Катькой. Недели две так гуляешь. Чуть-чуть обнимешь, поцелуешь. Потом разденешь по пояс. Она говорит, что дальше нельзя. На следующий день можно и немного дальше. Так и идёт продвижение по нелёгкому и интересному пути. С ними интересно. Они без комплексов; потому что не в курсе, что плохо, что хорошо. Их можно обучать, они подчиняются. Ведь они уверены, что ты бывалый мужчина, пробовал все. И в дальнейшем они будут настроены на твою волну, «заточены» под тебя. А если перед тобой было два мужлана, которые просто тупо трахали, то она все делает уже по шаблону. И перевернуть её в другую позу невозможно. У меня была девочка, которая полагала, что сексом можно заниматься лишь лёжа на спине. Всё остальное — жуткий разврат!

Надеюсь, нет, практически уверен, что моя охота и мои действия тогда не нанесли ущерб ни одной из юных особ. Наоборот, я, знаете ли, романтик. Мне нравилось все красиво обставлять. Чтобы этот день запомнился девушке — подарить цветы, духи. Одна из баб, которых я лишил невинности, однажды позвонила мне из Германии, где удачно вышла замуж: «Ромочка, я тебя поздравляю!» — услышал я в трубке торжественный голос, словно мне вручали Нобелевскую премию. «С чем, дорогая?» — безуспешно пытался я вспомнить хоть какую-нибудь дату. «Как? В этот день четыре года назад мы впервые сделали это… А ты что, не помнишь?» — «Ну разумеется, помню…»

То есть девушку помню, а вот дату подзабыл. Даты я в календаре не отмечаю. А то, что она это помнит, — клево. Услышать такое поздравление всегда приятно. Значит, я всё-таки мастер своего дела. Целку, на мой взгляд, вообще должны ломать профессионалы, чтобы все сделать правильно и не напугать девочку. Она же ожидает черт знает чего, ведь бабы насчёт секса несут сплошную отсебятину. Подруги говорят, что трахаются с пяти лет. «Вначале больно, потом приятно». Поэтому для них этот момент всегда связан с адреналином.

А мужчине как раз адреналин и интересен. Помню, одна девочка-спортсменка лежала на постели и плакала. Спрашиваю: «Тебе больно, неприятно?» — «Нет, приятно». — «А чего плачешь?» — «Мне очень страшно».

В сексе существует куча разных факторов, которые могут все испортить. Помню, как однажды когда я занимался этим с женой и уже кончал, вдруг резко зазвонил будильник. Мы закончили процесс, а потом хохотали как ненормальные. Но ведь если в этот момент под твоим животом задыхается девственница, она может остаться старой девой до конца света. Если ты первый — ты просто обязан быть на высоте. Мой опыт мне подсказывает, что я, наверное, делаю все не плохо. Ведь женщины, переспав со мной, никуда не уходили. А раз остаются, значит, во мне что-то их привлекает.

Всего в моей жизни было восемнадцать девственниц. Одна стала моей женой. А семнадцати гражданам девочек не досталось. Ну не повезло.

Вообще же девственницы — если мы говорим о невинности — понятие сложное и совсем не ограничивается физической целостностью организма. Не это самое главное. Тем более сейчас, когда хирурги восстанавливают эту штуку столько раз, сколько хочешь. У меня были девочки, способные на разные фокусы в постели, но туда не давали: «А это — для мужа». И кто они такие после подобных заявлений, если не лицемерные монстры? Девственность всё-таки хочется приравнять к целомудрию. Есть хороший анекдот на эту тему.

Парень из приличной семьи приходит свататься к девушке. Её мать расписывает перед будущим зятем достоинства своей дочери: «Посмотрите на неё. Она же невинна, как бутон розы. Образование получила в монастыре. Фривольных книг не читала, телевизор не смотрела. Мы с мужем её воспитывали в духе полнейшего аскетизма. Вот, например, посмотрите на её спальню».

Заходят в спальню. Там только кровать, тумбочка, на ней Библия. Ничего лишнего. И клетка с сонным попугаем. Парень споткнулся. Попугай в клетке проснулся и закричал: «Осторожней, придурок, мать разбудишь!»

Немая сцена. А попугай продолжает: «Не туда, козёл. В жопу давай. Мне ещё замуж выходить».

Никакой мужчина не хочет подобного. Он хочет быть первым. Потому что если до тебя кто-то здесь уже побывал, она начинает сравнивать. И ты превращаешься в «одного из…»

Хотя кто-то скажет, а не все ли равно? Главное, чтобы, когда вы уже вместе, быть уверенным, что не «один из…» А девственность, потеря которой вызывала жуткие страхи у девушек моего поколения, сейчас вообще не рассматривается как серьёзная категория.

Сейчас, когда до твоего слуха доносится отголосок чужих юношеских страхов, сомнений и неврозов, ты, вспоминая себя прежнего, пытаешься понять: а чего эти дети сходят с ума? Например, вчера у меня за стенкой в половине четвёртого утра начала долбить по клавишам пианино соседка. Я знаю о ней лишь то, что она молода и где-то там учится. По уровню игры чувствуется, что учится в консерватории. А по манере игры — ну точно девственница. И её, бедную, то колбасит, то штормит, то накрывает, и мысли-то все у неё путаются, и думает-то она совсем не о музыке. Грязно ругаясь про себя, пришлось долбить в стену, проклиная её целомудрие. Господи, деточка, лучше бы ты в подъезде с мальчиком до утра целовалась, а потом пришла бы домой и рухнула в койку. Так нет, она об этом, зараза, только мечтает, а в реальности не даёт спать соседям!

«Как всё изменилось», — лежал и думал я, утихомирив девочку громкими стуками пепельницей по батарее и головой по стене. Сейчас, встречая целочку, уже поневоле думаешь, что с нею не так, раз она до сих пор девственница, а? Должна же быть веская причина.

…Ведь это только в те времена, когда я поступил в свой второй институт, почти все студентки были невинны. Как вспомнишь это…


обращений к странице:17358

всего : 16
cтраницы : 1 | 2 | 3 | 4 | 5 | 6 | 7 | 8 | 9 | 10 | 11 | 12 | 13 | 14 | 15 | 16 | Следующая »

PSYLIVE - Психология жизни 2001 — 2017 © Все права защищены.
Воспроизведение, распространение в интернете и иное использование информации опубликованной в сети PSYLIVE допускается только с указанием гиперссылки (hyperlink) на PSYLIVE.RU.
Использование материалов в не сетевых СМИ (бумажные издания, радио, тв), только по письменному разрешению редакции.
Связь с редакцией | Реклама на проекте | Программирование сайта | RSS экспорт
ONLINE: Техническая поддержка и реклама: ICQ 363302 Техническая поддержка 363302 , SKYPE: exteramedia, email: psyliveru@yandex.ru, VK: psylive_ru .
Рейтинг@Mail.ru Яндекс.Метрика