- Я повесился в кухне. На потолочной балке, - ответил Крыса. - Человек-Овца схоронил меня за гаражом. Умирая, особо не мучился. Если это тебя волнует. Мне-то, в общем, было уже все равно.
- Когда?...
- За неделю до твоего прихода.
- Так значит, это ты завел часы?
И тут Крыса расхохотался.
- Прямо анекдот, а?! Человек тридцать лет живет на свете и последнее, что делает перед смертью - заводит часы! Казалось бы, за каким чертом умирающему часы? Прямо сумасшедший дом какой-то, ей-богу!...
Отсмеявшись, Крыса умолк - и пространство вокруг онемело. Было слышно лишь тиканье часов; остальные звуки поглотил густой снег за окнами. Казалось, во всей Вселенной остались лишь он да я.
- Значит, если бы...
- Перестань! - оборвал меня Крыса. - Нет больше никаких "если бы"! Ты что, еще ничего не понял?!
Я покачал в темноте головой. Я действительно не понимал.
- Даже если бы ты пришел на неделю раньше - я бы все равно умер, какая разница! Ну, может, поговорили бы мы с тобой в обстановке чуть потеплее и посветлее, чем сейчас, вот и все. Ничего бы это не изменило. Я должен был умереть! Жить становилось все страшней и мучительнее. И терпеть это было невыносимо...
- Но зачем нужно было умирать?!
В темноте я услышал, как он потер одну ладонь об другую.
- А этого я объяснять не хочу. Неохота выступать в идиотской роли собственного адвоката. Надеюсь, ты не станешь заставлять покойника оправдываться за собственную смерть?
- Но если ты не расскажешь, я же ничего не пойму.
- Ты давай, пиво пей!
- Холодно, - сказал я.
- Ну, сейчас-то уже не так холодно.
Дрожащей рукой я взял со стола очередную банку пива, откупорил и сделал глоток. Мне и в самом деле почудилось, будто стало немного теплее.
- Короче говоря... Только обещай, что не проболтаешься!
- Да если и проболтаюсь - кто мне поверит?!
- Это уж точно, - усмехнулся Крыса.
Часы у камина пробили половину десятого.
- Не возражаешь, если я остановлю часы? На нервы действуют...
- Давай, конечно. Это же твои часы.
Он подошел к часам, открыл стеклянную крышку на циферблате и остановил рукой стрелки. Звуки и Время прекратили свое существование на Земле.
- Короче говоря, я умер с Овцой внутри. Подождал, когда она заснет покрепче, перекинул веревку через балку под потолком - и голову в петлю. Так, что скотина удрать не успела...
- Что обязательно нужно было умирать?
- Другого выхода просто не оставалось. Опоздай я на день - и Овца завладела бы мной целиком... Это был мой последний шанс.
И он снова потер ладони.
- Я так хотел с тобой встретиться - в те минуты, когда был самим собой. Самим собой, понимаешь? С собственной памятью - и собственной слабостью одновременно... Вот и послал тебе фотографию - как подсказку. Надеялся, что ты успеешь найти дорогу сюда, пока я еще принадлежу себе хоть немного...
- И это тебя спасло бы?
- Тогда спасло бы, - очень тихо ответил он.
- Вся загвоздка здесь - именно в слабости, - продолжал Крыса. - С нее-то все и начинается. Сколько бы я тебе ни рассказывал, тебе этой слабости не понять.
- Все люди, в принципе — слабые...
- Это - обобщение! - Крыса нервно защелкал пальцами. - Если всех людей подводить под общий знаменатель - ни у кого вообще ни черта не получится. Я же сейчас говорю об индивидууме и о вещах очень личного плана.
Я молчал.
- Слабость внутри человека гниет, и гниль эта разрастается. Как гангрена. Я в себе это обнаружил еще подростком. Психовал страшно... Знаешь, что происходит с душой, когда что-то медленно, годами разлагается у тебя внутри - и ты это все время чувствуешь?
Я продолжал молчать, лишь поплотнее закутался в одеяло.
- Тебе, пожалуй, этого не понять, - продолжал он. - У тебя с этим все в порядке... А между тем, это и есть Слабость. Все равно что генетическая болезнь. Сколько ни изучай ее в себе - вылечиться невозможно. И сама она не проходит в одно прекрасное утро. Только становится хуже и хуже с годами, и все...
- Погоди. Слабость чего конкретно?
- А всего. Слабость морали. Слабость сознания. Слабость человека из самого факта его существования...
Я рассмеялся. На этот раз, черт возьми, у меня получилось-таки рассмеяться.
- Тогда получается, что сильных людей вообще не бывает!
- Опять ты обобщаешь! Конечно, у всех есть свои слабые стороны. Но Настоящая Слабость, так же как и настоящая сила, встречается крайне редко. Всепожирающая Слабость, от которой душа утопает в беспросветном мраке - такая слабость тебе неведома. Но она встречается у других людей. Люди-то разные. Всех под одну гребенку не пострижешь...
Я молчал.
- Потому я и уехал из города. Чтобы, опускаясь все ниже, гниль свою людям не показывать. Тебе, в том числе... Здесь, по крайней мере, можно было жить в одиночку и не доставлять никому неприятностей. И, в конечном итоге...
Крыса выдержал паузу, и чернота вокруг нас еще больше сгустилась.
- ... В конечном итоге, от Овцы убежать, пока можно было, я не решался из той же проклятой Слабости. А однажды понял, что уже не выберусь. И с этого дня даже твой приход уже ничего бы не изменил. Даже если б я сам себя взял за шиворот и заставил спуститься с гор - очень скоро прибежал бы обратно. Вот что это такое, Настоящая Слабость..
- Чего от тебя хотела Овца?
- Меня. Всего - от начала и до конца. Мое тело, мою память, мою проклятую Слабость, мои споры с самим собой... Все это она страсть как любила. У твари была целая куча щупалец; эти щупальца она вонзала мне то в нос, то в уши - и лакомилась мной, как коктейлем через соломинку, отсасывая душу, выжимая меня, как лимон...
- Хм-м... И что же было взамен?
- Взамен, брат, было ТАКОЕ, что я и оценить-то как следует никогда не смог бы. И не то чтобы Овца эту штуку выдумала специально, чтобы меня вознаградить; здесь другое... Я, правда, успел толко самый краешек увидать. Но даже это...
Крыса на секунду умолк.
- Даже то, что я увидел, просто сшибало с ног. Просто с ума можно было сойти. Не знаю, как объяснить. Словами не опишешь, как ни старайся... Всемирная Домна. Горнило Вселенной, в котором переплавляется всё и вся. Настолько божественной красотищи, что дыхание останавливается. И в то же время - такое злое, дьявольское, что кровь в жилах стынет от ужаса... Стоит человеку погрузить туда своё тело - всё человеческое для него перестаёт существовать. Память, мысли, критерии добра и зла, чувства, страдания - всё исчезает... Что-то похожее на динамику Начала Времён, когда Космос рождался из одной-единственной точки.
- И ты отказался?
- Да. Всё это теперь похоронено - вместе с моим телом. Теперь у меня осталось ещё одно дело; закончу его - и тогда уж навечно исчезну.
- Дело?
Так, пустяки. Я ещё попрошу тебя кое-что сделать. Но об этом чуть позже...
Мы с ним почти синхронно отхлебнули по глотку пива. Непонятно отчего, но понемногу и правда становилось теплее.
Значит, кровяная бомба в мозгу это что-то вроде кнута? спросил я. Хлыст, которым Овца понукала своих "хозяев"?
То-то и оно. Когда гематома сформировывается окончательно, человеку уже никуда не убежать...
Так чего всё-таки хотел Сэнсэй?
Это был сумасшедший. Его психика не выдержала при виде Мирового Горнила... Овца использовала его тело, чтобы создать гигантскую Машину Власти. Только для этого она в него и залезла. Как в дешёвую вещь: поносил и выбросил. Для воплощения же Идеи Овцы он не годился это был полный ноль...
И после смерти Сэнсэя она решила использовать тебя в качестве преемника этой власти, так?
Именно.
И что должно было наступить в итоге?
Империя Абсолютной Анархии. Когда все противоречия сваливаются в одно целое. А в центре я с Овцой в голове.
Ну, и почему ты отказался?
Время медленно умирало. И на это медленно умиравшее Время сыпал и сыпал беззвучный снег.
А я слабость свою люблю. Люблю, когда душа болит, когда тяжело... Как солнце летнее припекает, как ветер пахнет, как цикады стрекочут, и всё такое... Страшно люблю, до чёртиков. С тобой вот пиво попить... Крыса будто захлебнулся словами. Да не знаю я!
Я лихорадочно пытался найти, что сказать. Но слова не подыскивались, хоть тресни. Кутаясь в одеяло, я продолжал разглядывать темноту.
Сдаётся мне, из одного и того же материала мы с тобой наворотили что-то совершенно противоположное, а? сказал вдруг Крыса. Ты, вообще, веришь в то, что мир становится лучше?
А кто может знать, что лучше, что хуже?
Крыса рассмеялся:
Ей-богу, если б на свете существовало Царство Великих Обобщений ты бы там был царём!
Только без Овцы в голове, усмехнулся я.
Это точно! Овца бы в тебе надолго не задержалась, Крыса залпом допил уже третье пиво и с грохотом поставил банку на стол. В общем, тебе нужно поскорее спускаться с гор. Пока все выходы снегом не завалило. Ты же не хочешь здесь зимовать? Дня через три-четыре снег повалит без остановки. Дорога обледенеет: захочешь выбраться костей не соберёшь...
А ты? Что ты собираешься делать дальше?
В тяжёлой, угрюмой тьме Крыса вдруг неожиданно легко и жизнерадостно засмеялся:
Для меня, брат, уже никакого "дальше" не существует! К концу зимы я просто исчезну. Сколько эта зима будет длиться я уж не знаю. Одна зима значит, одна зима. Ровно столько назначено. Здорово, что мы с тобой успели ещё раз встретиться. Хотелось, конечно, где посветлее да потеплее...
От Джея тебе привет...
О! Ты ему тоже обязательно передай.
И с твоей женщиной я встречался.
Как она?
Нормально. Работает в той же фирме.
Значит, замуж так и не вышла?
Нет пока, ответил я. Хотела узнать, все уже закончилось или нет?
Да, все закончилось, сказал Крыса. Я сам, своими силами это долго закончить не мог... Но теперь конец. Во всей моей жизни не было ни малейшего смысла.
Хотя, конечно, если одолжить у тебя твою страсть к обобщениям ни в чьей жизни на этом свете смысла, в принципе, нет... Правильно я говорю?
Правильно... ответил я. И напоследок у меня к тебе два вопроса.
Сколько угодно.
Сначала про Человека-Овцу.
Человек-Овца славный малый!
Ну, а тот Человек-Овца, который сюда приходил? Ведь это был ты, верно?
Несколько секунд Крыса молча хрустел костяшками пальцев.
Да, вымолвил он наконец. Это был я. Человек-Овца одолжил мне своё тело на пару часов... А ты что, сразу догадался?
Не сразу. К середине разговора. Сначала не понял...
Честно сказать, ты меня здорово удивил, когда гитару в щепки разнёс. Во-первых, я ещё никогда не видел, чтобы ты так бесился; а во-вторых, это была, как-никак, моя первая в жизни гитара. Дешёвка, конечно, но всё-таки...
Извини, смутился я. Я просто хотел напугать тебя, чтобы ты выдал себя наконец и перестал мутить воду...
Да ладно. Бог с ней, с гитарой. Уже завтра от этого места вообще ничего не останется... сказал он беззаботно. Ну, а второй вопрос, видимо насчёт твоей подруги?
Да.
На этот раз Крыса молчал очень долго. Добрую минуту, наверное, он потирал руки. И наконец глубоко вздохнул:
О подруге твоей я, по-возможности, вообще не хотел разговаривать. Она просто не входила в мои расчёты.
Не входила в расчёты?
Ну да. Я-то устраивал вечеринку, как говорится, для своих. Чтобы это касалось только нас с тобой, понимаешь? И вдруг появляется она... Нам не следовало втягивать её в эту кашу. Как ты заметил, у этой девочки сверхъестественные способности. Особый дар притягивать к себе редкие случайности и неординарные события. Но в таком месте, как это, ей появляться было нельзя. Для её способностей здесь оказалось слишком высокое напряжение...
Что с ней случилось?
Сама-то она в порядке. Жива-здорова... Вот только тебя ей, пожалуй, привлечь будет больше нечем. Жаль, конечно...
Но почему?!
Кое-что в ней самой исчезло. Сгорело внутри...
Я молчал, ошарашенный.
Я знаю, это тяжело, продолжал Крыса. Но рано или поздно оно всё равно сгорело бы. Как сгорало десятки раз и у тебя , и у меня, и у всех девчонок, что были с нами когда-то...
Я молча кивнул.
Я скоро пойду, сказал Крыса. Мне нельзя здесь долго... Я думаю, где-нибудь мы ещё обязательно встретимся, а?
Да, конечно... пробормотал я.
Хорошо бы там, где солнце светит, и лето в самом разгаре, добавил он. И напоследок просьба... Завтра утром установи стрелки часов на девять ноль-ноль. Потом отодвинь часы от стены и сзади на корпусе увидишь четыре провода. Соедини их: красный с красным, зелёный с зелёным. Ровно в половине десятого выходи из дома и спускайся с гор. Ровно в двенадцать один мой старый знакомый заглядывает ко мне на чай... Идёт?
Хорошо, я всё сделаю.
Всё-таки я рад, что мы с тобой повстречались!..
Тишина в последний раз обняла нас обоих.
Прощай! сказал Крыса.
Увидимся, сказал я в ответ.
Закутавшись в одеяло, я закрыл глаза и весь обратился в слух. Ступая по полу так, словно ботинки его были абсолютно сухими, Крыса прошёл через комнату к выходу и распахнул парадную дверь. Гостиную сразу заполнило ледяным воздухом. Ветра не было; воздух просто пропитался жутким холодом, и всё.
Крыса распахнул дверь и долго стоял, не двигаясь, в дверном проёме. Он стоял и смотрел непонятно на что не на пейзаж снаружи, не внутрь комнаты и не на меня, а на что-то совсем другое. Может, на дверную ручку, может на собственные ботинки. Он постоял так и, словно захлопывая ворота Времени, с мягким щелчком затворил за собою дверь.
И осталась одна тишина. Тишина и ничего больше.
обращений к странице:8510