Прошло уже полгода, а ассирийское войско не двигалось с места. Волнение, охватившее Акбар в первые недели после появления врага, утихло. Люди продолжали жить обычной жизнью: работали в поле, занимались виноделием, стекольным и мыловаренным делом, вели торговлю. Все считали, что еще удастся договориться о мире, и это объясняло, почему Акбар не нападал на врага. Все знали, что наместник избран богами и всегда принимает правильное решение.
Когда Илия пришел в город, наместник велел распустить слухи о проклятии, которое несет с собой чужеземец. Если же угроза войны окажется неотвратимой, он сможет объявить чужеземца главным виновником этого несчастья. Жители Акбара решат, что со смертью израильтянина все вернется на свои места. Тогда наместник разъяснит, что уже поздно требовать, чтобы ассирийцы покинули Акбар. Он велит убить Илию и скажет народу, что лучше всего заключить мир. По его мнению, торговцы, тоже желавшие мира, убедят и других согласиться с этим решением.
Все эти месяцы наместник сопротивлялся влиянию жреца и военачальника, требовавших немедленно напасть на врага. Но боги Пятой Горы никогда его не оставляли: теперь же, после чуда воскрешения, случившегося прошлой ночью, жизнь Илии стала важнее его казни.
– Что делает с вами этот чужеземец? – спросил военачальник.
– Он ведом богами, – ответил наместник. – Он подскажет нам правильное решение.
Он тут же перевел разговор на другую тему.
– Похоже, сегодня в стане врага пополнение.
– Завтра их станет еще больше, – сказал военачальник. – Если бы мы напали, когда был всего один отряд, они бы, возможно, и не вернулись.
– Ты ошибаешься. Все равно кому-то из них удалось бы бежать, и они вернулись бы отомстить
– Когда долго не убирают урожай, он гниет, – упорствовал военачальник. – Но если все время откладывать дела, их становится только больше.
Наместник возразил, что в Финикии почти три столетия царит мир, и народ этим очень гордится. Что скажут их потомки, если он разрушит это благоденствие?
– Направьте гонца, чтобы договориться с ними, – сказал Илия. – Самый лучший воин – тот, кто может сделать врага своим другом.
– Мы же не знаем точно, чего они хотят. Мы даже не знаем, собираются ли они захватить наш город. Как мы можем договариваться с ними?
– Угроза войны неминуема. Армия не станет терять время на учения на чужой земле.
С каждым днем прибывало все больше воинов, и наместник прикидывал в уме, сколько воды им понадобится. Через некоторое время город окажется беззащитным перед врагом.
– Мы все еще можем атаковать их сейчас? – спросил жрец военачальника.
– Можем. Мы потеряем много людей, но город будет спасен. Решать нужно быстро.
– Не следует делать этого, господин наместник. Боги Пятой Горы сказали мне, что у нас еще есть время для мирного решения, – сказал Илия.
Наместник сделал вид, что верит этому, хотя и слышал разговор жреца с израильтянином. Ему было все равно, кто будет управлять Сидоном и Тиром: финикийцы, ханаанеи или ассирийцы. Важно, чтобы город смог по-прежнему вести торговлю.
– Давайте начнем военные действия, – настаивал жрец.
– Подождем еще день, – просил наместник. – Может быть, все разрешится.
Ему нужно было время, чтобы найти правильное решение. Он спустился с крепостной стены и направился во дворец, потребовав, чтобы израильтянин шел за ним.
Со стены наместник видел, как пастухи гнали в горы овец, крестьяне работали в поле, надеясь добыть из высохшей земли хоть какой-то урожай, чтобы прокормить себя и свои семьи; воины учились биться на копьях, а купцы раскладывали свои товары на площади. Это казалось невероятным, но ассирийцы не отрезали путь через долину. Торговцы по-прежнему ездили через долину с товарами и платили городу пошлину за дороги.
– Почему ассирийцы не перекроют дорогу сейчас, когда им удалось собрать мощные силы? – поинтересовался Илия.
– Ассирии нужны товары, приходящие в порты Сидона и Тира, – ответил наместник. – Если возникнет угроза войны, купцы остановят торговлю. А это будет посерьезнее поражения в войне. Нужно что-то придумать, чтобы предотвратить войну.
– Да, – сказал Илия. – Если им нужна вода, мы можем продавать ее.
Наместник ничего не сказал. Но он понял, что израильтянин может послужить для него орудием против тех, кто хочет войны. Илия поднялся на вершину Пятой Горы и бросил вызов богам. Если жрец будет настаивать на войне с ассирийцами, единственный, кто сможет смело ему противостоять, это Илия. Наместник предложил Илии пройтись по городу и побеседовать.
Жрец по-прежнему стоял на крепостной стене, наблюдая за ассирийцами.
– А боги не могут остановить врага? – спросил военачальник.
– Я принес жертвы богам у Пятой Горы и попросил их послать нам более решительного правителя.
– Надо было действовать, как Иезавель: расправиться с пророками. Сегодня же наместник, слушая советы какого-то израильтянина, убеждает народ не воевать.
Военачальник бросил взгляд на гору.
– Мы можем подстроить убийство Илии, – ответил жрец, – Что касается наместника, тут мы ничего не можем сделать. Его отцы и деды властвуют уже несколько столетий. Его дед был нашим правителем, он передал власть богов своему сыну, а от него власть перешла нашему наместнику.
– Почему обычай запрещает нам поставить у власти более решительного человека?
– Обычай существует для того, чтобы в мире царил незыблемый порядок. Если мы вмешаемся в ход вещей, жизнь на земле закончится.
Жрец посмотрел вокруг. Небо и земля, горы и долина – все они исполняют то, что им предначертано. Иногда земля сотрясается, а иногда, как сейчас, долго не выпадают дожди. Но звезды по-прежнему светят в небе, а солнце не падает на головы людей. И все потому, что со времен Потопа люди знают, что невозможно изменить закон Сотворения мира.
В далеком прошлом существовала только Пятая Гора. Люди и боги жили вместе, гуляли по райским кущам, беседовали и смеялись. Но люди согрешили, и боги изгнали их. Поскольку отправить людей было некуда, боги создали вокруг горы землю, чтобы поселить их там, наблюдать за ними и всегда напоминать им, что они стоят на низшей ступени по сравнению с обитателями Пятой Горы.
Но боги позаботились и о том, чтобы оставить дверь для возвращения в Рай открытой. Если человечество пойдет по правильному пути, то в конце концов оно сможет вернуться на вершину Горы. А чтобы люди не забывали об этом, боги поручили жрецам и правителям постоянно рассказывать людям историю Сотворения мира.
Все народы верили, что, если лишить власти избранные богами семьи, последствия будут очень тяжелыми. Никто больше не вспоминал, почему избрали именно эти семьи, но все знали, что они в родстве с богами. Акбар существовал сотни лет, и им всегда управляли предки нынешнего наместника. Много раз город подвергался завоеваниям, был во власти угнетателей и варваров, но всегда враг покидал город сам или был изгнан. И снова воцарялся прежний порядок, люди возвращались к обычной жизни.
Обязанностью жрецов было хранить этот порядок: все в мире имело свое предназначение, миром правили законы. Остались в прошлом те времена, когда человек пытался понять богов, теперь пришла пора почитать их и делать все, что они хотят. Боги были капризны, и прогневить их было легко.
Если не совершались обряды сбора урожая, земля не давала плодов. Если забывали о каких-то жертвоприношениях, город поражали смертельные болезни. Если снова и снова призывали бога погоды, он мог сделать так, что ни люди, ни пшеница больше не росли.
– Посмотрите на Пятую Гору, – сказал жрец военачальнику. – С высоты горы боги управляют долиной и защищают нас. У них есть свой божественный план относительно Акбара. Чужеземец умрет или вернется на свою землю. Наместник однажды исчезнет, а его сын будет более мудрым, чем он. То, что мы сейчас переживаем, – преходяще.
– Нам нужен новый правитель, – сказал военачальник. – Если мы останемся под властью этого наместника, враг разгромит нас.
Жрец знал, что именно этого и хотят боги, чтобы положить конец угрозе Библоса. Но он ничего не сказал, только в очередной раз порадовался тому, что правители всегда, вольно или невольно, исполняют то, что уготовано миру.
Во время прогулки по городу Илия изложил наместнику свои взгляды на необходимость мира с ассирийцами, в результате чего был назначен его советником. Когда они вышли на площадь, к ним приблизились страждущие, но Илия объявил, что боги Пятой Горы запретили ему исцелять больных. В конце дня он вернулся в дом вдовы. Ребенок играл посреди улицы, и Илия возблагодарил небеса за то, что Господь избрал его для свершения этого чуда.
Вдова ждала его к ужину. К его удивлению, на столе стоял кувшин с вином.
– Люди принесли тебе подарки в знак благодарности, – сказала она. – А я хочу попросить прощения за то, что была несправедлива к тебе.
– Несправедлива? – удивился Илия. – Разве ты не видишь, что все это – лишь часть Божьего замысла?
Вдова улыбнулась, ее глаза заблестели, и он заметил, как она хороша… Она была по меньшей мере на десять лет старше его, но Илия испытывал к ней чувство глубокой нежности. Это было непривычное чувство, и он испугался. Ему вспомнились глаза Иезавели и то, о чем он попросил Бога, покидая дворец Ахава, – что хотел бы жениться на женщине из Ливана.
– Пусть моя жизнь прошла бесцельно, зато у меня есть сын. А о тебе люди будут помнить, ибо ты вернул человека из царства мертвых, – сказала она.
– Твоя жизнь не бесцельна. Я пришел в Акбар по велению Бога, и ты дала мне кров. Если когда-нибудь вспомнят о твоем сыне, то обязательно вспомнят и о тебе.
Она наполнила вином две чаши, и они осушили их, воздав хвалу солнцу и небесным светилам.
– Ты пришел из далекой страны, следуя знакам неизвестного мне Бога, ставшего теперь и моим Богом. Мой сын тоже вернулся из дальних мест, и он будет рассказывать своим внукам замечательную историю. Жрецы запомнят его слова и передадут их следующим поколениям.
Это благодаря памяти жрецов жители Акбара знали свое прошлое, свои завоевания, древних богов, воинов, отдавших жизнь за свою землю. Хотя теперь появились новые способы ведения летописи, жители Акбара свято верили только в память жрецов. Люди могут писать что угодно, но никто из них не может помнить то, чего не существовало.
– А что смогу рассказать я? – продолжала женщина, наполняя еще раз чашу Илии. – Я не могу похвастаться силой воли или красотой Иезавели. Моя жизнь похожа на многие другие: свадьба, устроенная родителями, когда я была еще совсем девочкой, хлопоты по дому, когда я уже повзрослела, обряды по святым дням, муж, всегда чем-то занятый. Пока он был жив, мы никогда не говорили ни о чем важном. Он занимался своими делами, я готовила пищу и убирала дом, и так прошли лучшие годы нашей жизни.
– После его смерти единственное, что мне осталось, – это нищета и воспитание сына. Когда сын вырастет, он станет бороздить морские просторы, а я уже никому не буду нужна. Во мне нет ненависти или обиды, а только чувство собственной ненужности.
Илия наполнил чаши еще раз. Сердце его тревожно заныло, ему было хорошо рядом с этой женщиной. Любовь, быть может, более тяжелое испытание, чем стоять лицом к лицу с воином Ахава, направившим стрелу прямо в твое сердце. Если тебя настигнет стрела, ты погибнешь, в остальном остается уповать на Бога. Если же тебя настигнет любовь, дальнейшее зависит от тебя самого.
"Я так хотел обрести в жизни любовь", – подумал он.
Но теперь, когда она совсем рядом – а это точно она, нужно только не убегать от нее, – единственное, чего ему хотелось, это как можно скорее забыть о ней.
Его мысли вернулись к тому дню, когда он пришел в Акбар после долгого одиночества у реки Хораф. Он томился от жажды и был так измучен, что не мог ничего вспомнить, кроме тех мгновений, когда пришел в сознание и увидел, как она смачивает ему губы каплями воды. Его лицо было так близко, как никогда в жизни ему не доводилось быть рядом с женщиной. Он заметил, что у нее такие же зеленые глаза, как у Иезавели, только блестели они иначе, будто могли отражать кедровые деревья, океан, о котором он столько мечтал, но так и не увидел, и – верить ли? – ее собственную душу.
"Как мне хотелось бы сказать ей об этом, – подумал он. – Но я не знаю как. Легче говорить о любви к Богу".
Илия отпил еще немного вина. Она заметила, что ему не понравились ее слова, и заговорила о другом.
– Ты поднимался на Пятую Гору? – спросила она.
Он кивнул.
Ей хотелось спросить, что он увидел на вершине горы и как ему удалось уберечься от небесного огня. Но, похоже, у него не было настроения говорить об этом.
"Он – пророк и видит мою душу насквозь", – подумала она.
С тех пор, как израильтянин вошел в ее жизнь, все изменилось. Даже бедность стало легче переносить, ведь этот чужеземец пробудил в ней то, чего она никогда не знала, – любовь. Когда заболел сын, ей пришлось защищать Илию перед всеми соседями, чтобы он мог остаться в ее доме.
Она знала, что Господь для него важнее всего на свете. Она понимала, что не должна мечтать об этом человеке, ведь он может уйти в любую минуту, пролить кровь Иезавели И никогда больше не вернуться, чтобы рассказать о случившемся.
Пусть так, все равно она будет любить его, ведь впервые в жизни она поняла, что это свобода. Она может любить его, даже если он никогда об этом не узнает. Ей не нужно его согласие, чтобы скучать о нем, думать о нем день-деньской, ждать его к ужину и беспокоиться, не замыслили ли чего люди против чужеземца.
Это – свобода: чувствовать, к чему стремится твое сердце, что бы ни говорили другие. Она яростно спорила с друзьями и соседями по поводу чужеземца в ее доме, но противостоять самой себе не было нужды.
Илия выпил еще немного вина, извинился и ушел в свою комнату. Она вышла на улицу. Увидев сына, играющего перед домом, она обрадовалась и решила немного прогуляться.
Она была свободна, ибо любовь дарует свободу.
Илия долго сидел в комнате, глядя в стену. Наконец он решился воззвать к своему ангелу.
– Моя душа в опасности, – сказал он.
Ангел хранил молчание. Илия засомневался, продолжать ли разговор, но теперь уже было поздно: нельзя без причины взывать к ангелу.
– Когда я рядом с этой женщиной, я чувствую себя неловко.
– Напротив, – ответил ангел. – Это-то тебя и беспокоит. Ведь ты можешь влюбиться в нее.
Илие стало стыдно, ведь ангел хорошо знал его душу.
– Любовь опасна, – сказал он.
– Даже очень, – ответил ангел. – Но что с того? Сказав это, он исчез.
Ангел не сомневался в том, что терзало сердце юноши. Да, Илия знал, что такое любовь. Он видел, как царь Израиля отступился от Бога из-за царевны Сидонской, Иезавели, завоевавшей его сердце. Как гласит поверье, царь Соломон лишился престола из-за чужестранки. По вине Далилы филистимляне схватили Самсона и выкололи ему глаза.
Как мог он не знать о любви? История полна трагических примеров на эту тему. Но даже если бы он не знал священных текстов, перед ним был пример его друзей и друзей их друзей, которые ночи напролет мучились и терзали себя надеждой. Если бы в Израиле у него была любимая, ему было бы нелегко покинуть свой город, когда этого потребовал Господь, и сейчас его не было бы в живых.
"Я веду бесполезную борьбу, – подумал он. – Любовь победит в этой схватке, и я буду любить эту женщину до конца своих дней. Господи, пошли меня обратно в Израиль, чтобы я никогда не смог сказать этой женщине, что чувствую к ней. Ведь она не любит меня и скажет мне, что ее сердце похоронено вместе с телом ее мужа".
На следующий день Илия снова встретился с военачальником. Он узнал, что в лагерь ассирийцев пришло пополнение.
– Каково сейчас соотношение сил? – спросил он.
– Я не буду говорить об этом с врагом Иезавели.
– Я – советник наместника, – ответил Илия. – Вчера он назначил меня своим помощником, и тебе уже наверняка сообщили об этом. Ты обязан ответить мне.
Военачальник почувствовал сильное желание убить чужестранца.
– На двух ассирийцев приходится один наш воин, – нехотя ответил он.
Илия знал, что неприятелю необходимо более многочисленное войско.
– Наступает наиболее подходящий момент для начала мирных переговоров, – сказал он. – Они увидят, что мы проявляем великодушие, и тогда мы сможем добиться лучших условий. Любой командующий армией знает, что для завоевания города нужно пять воинов на одного защитника.
– Они и достигнут этого числа, если мы не атакуем их немедленно.
– Они не смогут обеспечить водой столько людей, даже если у них достаточно запасов еды. Тогда настанет час посылать наших гонцов.
– Когда же настанет этот час?
– Подождем, пока число ассирийских воинов увеличится еще немного. Когда их жажда станет невыносимой, они будут вынуждены напасть на Акбар. Но они знают, что мы их разгромим, если их будет трое или четверо на одного нашего воина. Тогда-то наши гонцы и предложат им мир, позволят покинуть город и продадут им воду. Таков замысел наместника.
Военачальник ничего не сказал и подождал, пока уйдет чужеземец. Даже если Илия умрет, на этом же решении станет настаивать наместник. Военачальник поклялся себе, что, если это произойдет, он убьет наместника, а затем покончит с собой, не дожидаясь, пока на него обрушится гнев богов.
Но ни за что в жизни он не позволит предать свой народ из-за денег.
"Господи, отведи меня обратно на землю Израильскую, – взывал каждый день Илия, бродя по долине. – Не позволяй моему сердцу оставаться в плену".
Следуя обычаю пророков, известному ему еще с детства, он стал истязать себя плетью каждый раз, когда думал о вдове. Его спина превратилась в сплошную кровавую рану, и он два дня провел в лихорадочном бреду. Когда Илия очнулся, первое, что он увидел, было лицо вдовы. Она выхаживала его, накладывая на раны мазь и оливковое масло. Он был слишком слаб, чтобы спускаться вниз, и она сама приносила ему еду.
Едва выздоровев, он снова ушел в долину.
"Отпусти меня обратно на землю Израильскую, Господи, – говорил он. – Пусть сердце мое останется в Акбаре, а тело может продолжить свой путь".
Перед ним явился ангел. Это был не ангел Господень, увиденный им на вершине горы, а ангел, хранивший его, – тот, к чьему голосу он уже привык.
– Господь слышит молитвы тех, кто просит забыть о ненависти. Но Он глух к тем, кто хочет убежать от любви.
Илия, вдова и ее сын ужинали вместе каждый вечер. Как и обещал Господь, мука в кадке не истощалась и масло в кувшине не убывало.
Они редко разговаривали во время еды. Но однажды вечером мальчик спросил:
– Кто такой пророк?
– Тот, кто слышит те же голоса, что и в детстве, и все еще верит в них. Так он может узнать, что думают ангелы.
– Да, я знаю, о чем ты говоришь, – сказал мальчик. – У меня есть друзья, которых никто больше не видит.
– Никогда не забывай о них, даже если взрослые скажут тебе, что это глупости. Так ты всегда будешь знать, чего хочет Бог.
– Я узнаю будущее, как вавилонские прорицатели! – сказал ребенок.
– Пророки не знают о грядущем. Они лишь передают те слова, которыми вдохновляет их Господь прямо сейчас. Поэтому я нахожусь здесь и не знаю, когда вернусь в свою страну. Он скажет мне об этом не раньше положенного срока.
Глаза женщины наполнились грустью. Да, однажды он уйдет.
Илия больше не взывал к Богу. Он решил, что, когда придет время покинуть Акбар, он возьмет с собой вдову и ее сына. Он ничего не станет говорить им, пока не придет время.
Может статься, она и не захочет уходить. А может быть, она не знает о его любви к ней, ведь он сам это понял поздно. Если так и произойдет, будет даже лучше – он сможет целиком посвятить себя изгнанию Иезавели и возрождению Израиля. Ему некогда будет думать о любви.
"Господь – пастырь мой, – сказал Илия, вспомнив старую молитву царя Давида. – Он укрепляет душу мою и водит меня к водам тихим".
"И не укроет от меня смысл моей жизни", – заключил он собственными словами.
Однажды он вернулся домой раньше обычного и увидел, что вдова сидит на пороге дома.
– Что ты делаешь?
– Мне нечем заняться, – ответила она.
– Так научись чему-нибудь. В наше время люди потеряли интерес к жизни: они не скучают, не плачут, лишь ждут, когда пройдет время. Они отказались от борьбы, а жизнь отказалась от них. Это грозит и тебе: действуй, смело иди вперед, но не отказывайся от жизни.
– Моя жизнь снова обрела смысл, – сказала она, потупив взор. – С тех пор, как пришел ты.
На какую-то долю секунды он почувствовал, что готов все бросить ради нее. Но решил не рисковать, ведь она, наверное, говорила о чем-то другом
– Научись чему-нибудь, – сказал он, меняя тему -
Тогда время станет твоим союзником, а не врагом.
– Чему я могу научиться? Илия поразмыслил немного.
– Письму Библос. Оно пригодится, если тебе придется когда-нибудь отправиться в далекие странствия.
Вдова решила полностью посвятить себя изучению Библоса. Ей никогда не приходило в голову покинуть Акбар, но, судя по тому, что говорил Илия, он, скорее всего, хочет увести ее с собой.
Она вновь ощутила себя свободной. На следующий день она проснулась на рассвете и отправилась в город. Она шла по улицам, и улыбка сияла на ее лице.
– Илия все еще жив, – сказал жрецу военачальник два месяца спустя. – Ты не смог убить его.
– Во всем Акбаре не найти человека, который захотел бы это сделать. Израильтянин утешает страждущих, приходит к заключенным, кормит голодных. Когда кому-нибудь нужно разрешить спор с соседом, обращаются к нему, и все соглашаются с его суждениями, ведь они справедливы. Наместнику он нужен для укрепления своего влияния, но никто этого не понимает.
– Торговцы не хотят войны. Если влияние наместника усилится и он убедит народ в преимуществе мира, мы никогда не сможем изгнать ассирийцев с нашей земли. Нужно немедленно убить Илию.
Жрец указал на Пятую Гору, вершина которой вечно утопала в облаках.
– Боги не допустят, чтобы иноземцы унижали их страну. Они постараются помочь нам: что-нибудь должно случиться, и мы сможем этим воспользоваться.
– Что может случиться?
– Не знаю. Но я буду внимательно следить за знаками. Не говори больше никому о точном числе ассирийского войска. Всякий раз, когда тебя будут спрашивать, говори, что ассирийских воинов все еще лишь в четыре раза больше, чем наших. И продолжай готовить к войне свои войска.
– Зачем мне это делать? Если они добьются соотношения сил пять к одному, мы пропали.
– Нет, мы будем на равных. Когда произойдет сражение, ты будешь бороться с не менее сильным врагом, и тебя не смогут назвать трусом, нападающим на слабых. Войско Акбара встретится в сражении с врагом и победит, ведь его военачальник выбрал самую лучшую стратегию.
Поддавшись соблазну тщеславия, военачальник принял это предложение. С этого момента он стал скрывать численность войск от наместника и от Илии.
обращений к странице:7780